«День за днем: то теряя, то путая след,
Я иду в этот город, которого нет…».
Планируя поездку в поселок Крутоборка?Усть-Куломского района, сразу вспомнились слова знаменитой песни Игоря Корнелюка «Город, которого нет». Так получилось, что за два года работы я не раз посещал все 20 поселений района, а в 21-ом (официально действует, но только на бумаге) – поселке Крутоборка – не был ни разу. С удовольствием поделюсь с читателями «Красного знамени Севера» впечатлениями от своей поездки.
Былое и думыДелаю это не для того, чтобы в очередной раз подтвердить: Усть-Куломский район уникален и интересен. Просто, возможно, кто-то, читая мое повествование, осознает частичку своей судьбы, связанной с поселком.
К сожалению, мы все понимаем: глубинка умирает. Сколько таких поселков по стране? Да и в отдельно взятой Коми немало. Поселки Удорского, Усть-Вымского, Усть-Куломского, других районов, зависимые от экономики исправительной системы, сегодня безвозвратно 
канули в небытие, оставив после себя каменные дома, детские сады, асфальтированные дороги. А самое главное – целые поколения людей покинули прежде родные населенные пункты.
О Крутоборке был наслышан с детства. Как сейчас помню: взрослые рассказывали о дальнем поселке как о единственном в районе, который имел выход на железнодорожный путь. Поясню: сегодня муниципалитет не имеет выходов на железнодорожные пути.
Крутоборка была связана с Кировской областью железной дорогой. В этом поселке жили настоящие офицеры, образованные, очень спортивные. Населенный пункт считался крупным, на его территории содержались заключенные (причем за «серьезные» статьи…). Их силами и осуществлялась лесозаготовка. Но об этом я узнал позже.
Вступив в должность главы района, спустя почти четверть века Крутоборка напоминала о себе уже более тривиальными событиями. В первое же для меня лето леса вокруг поселка горели весьма активно, побив все рекорды по сожженным площадям. И сейчас уверен: это дело рук искателей металла.
Разборки горе-предпринимателей за металл вокруг поселка, постоянные ходоки, выпрашивающие продать плиты с лесных дорог, неопределенность с юридическим статусом населенного пункта, дорог вокруг него – все это давно подталкивало организовать выезд. Долгое время я это дело откладывал. Как всегда: беда со временем.
Охотничьи разборкиДорога оказалась неблизкой. Только в одну сторону мы добирались около восьми часов (а в целом поездка заняла двое суток). Ну… в путь!
Проехав пару часов, несмотря на плохое состояние дороги, уловил, что ее все-таки делали основательно. Как никак – подъезд к крупному населенному пункту.
Уже 15 лет трасса работает на грибников, ягодников да лесников-предпринимателей. 
Последние, собственно, и «ушатали» ее в ряде мест до неузнаваемости.
Первая остановка: река Пивью. Через мост переехать не рискнули. Перебрались вброд, хотя видно, что мост регулярно латают. Кто? Нет, не дорожные службы. Искатели металла, дорожных плит, которые вокруг поселка разбросаны повсюду.
Мосты до Крутоборки – отдельная тема. Долгая вражда между корткеросскими, усть-куломскими и сыктывкарскими охотниками. Здешние леса богаты дичью и рыбой. И за эти угодья охотники готовы побороться. Отсюда извечное разрушение мостов соседей, отжиг охотничьих изб.
Вроде бы ничего страшного, но угроза для жизни горе-путешественников и вторая беда: как тушить большой массив леса в летней время, если добраться очень сложно?
Как при ГитлереВыехали на дорогу, сплошь выложенную из плит. Двигались по ней, наверное, километров 30 – 40. Места сырые, поэтому устроители Крутоборки понимали: надолго сохранит дорогу разве что железобетон.
«Старатели» (как я их назвал) пока не трогают, понимая: если брать плиты с основной дороги, это полностью отрежет поселок от «большой земли». Хотя кому-то не терпится все-таки нажиться: пару небольших «схронов» я заприметил.
Стали подъезжать к самой Крутоборке. Встретил нас пустырь. Судя по остаткам вкопанных колес – это был детский сад. Потом, уже после приезда в Усть-Кулом, я еще раз попытался узнать: какими объектами поселок располагал? Благодаря интернету и сайту ВятЛаг нашел старые фото. В том числе детского сада. Если в поселке проживали около полутора тысяч человек, то детсад наверняка был большим, а, возможно, и не единственным.
Проезжаем дальше. Проводники объясняют: мол, домов не увидите. Их не осталось из тех сотен, которые были сожжены «старателями» ради металла. В ночное время стояло огромное зарево. В своей жизни я несколько раз видел, как горят дома. Трудно себе представить что-то более неприятное. Здесь же дома выжигали… сами люди!
Рассмотрев трубы сожженного двухэтажного дома, первая мысль: вот так фашисты на Украине, в Белоруссии поступали... Вспомнил и то, что в Великую Отечественную за мародерство, между прочим, расстреливали.
А тут орудовали не гитлеровцы. Наши соотечественники методично, дом за домом, выжигали все, вместе с деревьями, сараями и прочими хозпостройками. Выбирая себе все самое лучшее. Судя по длине труб – это был двухэтажный дом.
Артефакты ВятЛагаВ «мировой паутине» нашел снимки, позволившие представить: как выглядел поселок в 1970-ые. На фото запечатлены и баня, и почта, и столовая.
Дошли до единственного уцелевшего дома. Это штаб-квартира, судя по надписи, администрации поселка (хотя руководство поселка вроде как никто не выбирал и не назначал). Внутри удивила бывшая квартира. На фото санузел. Для 1980 – 1990-ых, тем более в сельской местности, иметь горячее и холодное водоснабжение, ванные комнаты – это, как сказала бы сейчас молодежь, круто.Оборудована тепловая система. Это была беда домов. Из-за металла, собственно, их и поджигали. Едем далее. Судя по стене Брандмауэра, это был объект с массовым пребыванием людей. Клуб, а, может, школа. Затем в интернете уже понял, что угадал: учебное заведение.
Проехав далее, увидели железнодорожное депо. Оно, можно сказать, возведено с размахом: двухэтажное. Собственно, это был главный местный объект. Крутоборка являлась конечной остановкой Гайно-Кайской железнодорожной дороги, которая, в свою очередь, была ключевой составляющей ВятЛага (Вятская лагерная система, специализирующаяся на лесозаготовках).
Заглянули мы и на саму железнодорожную ветку. От нее осталась только насыпь. Весь рельсовый металл пошел на переплавку. Шпалы вывернуты и скинуты с насыпи.
Сразу представилось: одна шпала – это половина хорошего, живого дерева. Но, наверное, мародеры об этом не думали.
Почему???
Нашел я в интернете фото времен, когда поезд еще курсировал. А маршрут был таков: 179 – Верхнекамская (конец линии МПС), 193 – Сорда, 98 – Заводская, 200 – Лесная, 205 – Ягодный (согласно местным документам – «Шестой»), 212 – Брусничная (шестой лагпункт), 232 – Раздельная, 240 – Октябрьская, 257 – Нижн. Турунъю, 262 – Турунъю, 266 – Парманка (Верх. Турунъю), 271 – Кажимка, 284 – Лель, 296 – Пелес, 306 – Чёрная (пос. Чернореченский), 329 – Бадья, 345 – Рубики, 355 – Чабис, 380 – Нюмыд, 430 – Крутоборка.
Готовимся к отъезду. На душе кошки скребут. По пути много обдумывал, и все одни и те же вопросы. Почему же мы так не ценим, что создаем? Сколько человек, судеб связано с этим населенным пунктом, а не осталось фактически ничего. Почему мы не обладаем законодательством, которое бы позволило поселок сохранить или ликвидировать, упорядочив то имущество, которое там нажито? Почему???
Вопросы, вопросы и еще раз вопросы. Возможно, есть главный ответ. Потому что Мы – Россия!
Дмитрий ШАТОХИН, глава администрации
Усть-Куломский район
0
