- Зря в Вятлаг никого не садили! – уверяет бывшая сотрудница лагерной системы, - там не было
политзаключенных! Были уголовники – воры, убийцы, но процент «политических» - как вы их называете, - осужденных по 58-й статье, если и был,
то ничтожно мал.
Статья «Никита Белых намеревается поставить в области памятник эсэсовцам?», опубликованная в прошлом номере
«Голоса народа», вызвала широкий общественный резонанс. Напомним, в материале шла речь об инициативе губернатора поставить памятник узникам
Вятлага, на проект которого он выделил из бюджета кругленькую сумму в 300 тысяч рублей. Сказать, что инициатива вызвала возмущение читателей
– значит не сказать ничего: шквал звонков посыпался на редакцию. Интересны свидетельства читательницы, которой пришлось общаться с заключенными
Вятлага лично. Женщина (будем называть ее Зинаида Ивановна) не видела смысла раскрывать своего настоящего имени, хотя в случае необходимости
будет готова огласить его.
В 1964 году, после окончания учебного заведения, она приехала на работу в поселок Комендантский - закрытую зону
поблизости от Лесного, где содержалось около двух тысяч заключенных. Молодому стоматологу предстояло лечить зубы узникам Вятлага, большинство
которых, как выяснилось, были выходцами из Прибалтики – литовцами. Женщина знала, что значительная часть ее пациентов осуждена за пособничество
немцам в годы Великой Отечественной войны. В их личных картах прямо значилось: «Сотрудничал с немцами». «Сотрудничал» - это не значит, что
находясь на оккупированной территории, по принуждению прибирал за фашистами или готовил им. Что стоит за этой формулировкой, понимал каждый.
Срок отсидки таких заключенных составлял в основном 25 лет. А лечение их далеко не всегда оказывалось безопасным…
для стоматолога. В ответ на просьбу молодого врача открыть рот и назвать больной зуб нередко
приходилось слышать град проклятий с угрозами.
- «Да мы бы вас всех, да мы бы вас в войну, да чтоб ваш Советский Союз!...» - рассказывает Зинаида Ивановна.
– Многие просто ненавидели нас лютой ненавистью. Нас, нашу страну - не только солдат, военных, но и простых людей: женщин, молодежь…
А ведь я как врач, помогала им – выполняла свой долг. За что же было так ненавидеть меня, простую девчонку?
Вскоре, когда сменщик Зинаиды застал брызжущего ненавистью зэка в стоматологическом кресле, врачи перестали
работать по одиночке, организовавшись в смены по двое.
Кстати, о здоровье заключенных в колониях заботились довольно серьезно. В 60-е годы народное хозяйство уже
восстанавливалось, однако в глубинке жили еще тяжело. Несмотря на это узникам, которые имели заболевания желудочно-кишечного тракта
(а всем преступникам предоставлялось медицинское обслуживание) раз в год полагалась санаторное, улучшенное питание. И не дай бог, если с
таким питанием задерживали – заключенные в буквальном смысле требовали себе «положенное».
Показательно, что после освобождения многие не спешили возвращаться в родную Прибалтику.
- Здесь их злодеяния не были известны окружающим, в то время как на родине, где соседи видели их пособничество
фашистам, им бы не дали жить спокойно - отомстили, – поясняет стоматолог. - Поскольку система прописки в то время не была четко отлажена,
для многих выходцев из тюрьмы было выгодней «исчезнуть», затеряться в камских болотах.
Однако, может быть, по прозорливости всевышнего, это не всегда получалось. Зинаиде Ивановне памятны два ареста,
когда освободившиеся заключенные были снова задержаны. Причина в том, что их случайно узнали как жестоких пособников фашистов.
Свидетели рассказали о неизвестных доселе злодеяниях этих людей в ротах фашистских карателей. После суда вчерашние узники
снова попали за решетку, на этот раз на гораздо более долгий срок.
Что дальше?
Воспоминания Зинаиды Ивановны – бесценные исторические свидетельства. Однако судя по всему, на правду сегодня
накладывается запрет. Так, жители Верхнекамского района рассказали, что газету «Голос народа» со статьей о памятнике узникам Вятлага люди
передают друг другу крадучись, при этом просят никому не рассказывать «кто дал». Есть свидетельства, что лица, осведомленные о ситуации с
Вятлагом, на просьбы граждан выдать имеющуюся информацию по теме, стараются любым способом отказать.
Узнаем ли мы правду? Или позволим обмануть себя, как это угодно власть предержащим? Ведь судя по всему, правительство
области решило усилить и без того неумеренную пропаганду о «славных и добрых» узниках Вятлага, злом советском правительстве и «страшном
Советском государстве» (где отчего-то – вот вопрос? – население увеличивалось и процветало).
И тут у дел оказался даже «полубеглый» режиссер Павлович, который с пафосом объявил, что начинает
«арт-обстрел Вятки Вятлагом»… Сама заявленная формулировка свидетельствует либо о невежественности либо о конъюнктурных соображениях автора,
но это, как говорится, дело вкуса… Здесь пригодились дневники заключенного в 1941 году в Вятлаг Артура Страдиньша, которые Павлович читает со
сцены Театра юного зрителя. Интересно, а известно ли режиссеру о том, что ТЮЗ, как таковой – это уникальное изобретение так ненавистного ему
«тоталитарного» Советского государства?
Впрочем, вопрос этот, как и многие другие – риторический.
"Голос народа"
