Это сооружение хорошо знакомо охотникам и рыболовам, но большинство жителей района его никогда не видели, а многие и не
догадываются, что в верхнекамских лесах на берегу реки Нырмыч стоит такой монументальный «памятник» эпохи великих строек. Сейчас уже сложно понять, в
каком направлении двигалась мысль проектировщиков и инженеров, но документы, сохранившиеся в архиве района, и воспоминания старожилов проливают свет
на историю возникновения этого поражающего воображение здания.
В 1930 году Вятские фосфоритные рудники были признаны основной сырьевой базой химической промышленности Урала и всего
востока СССР. В то же время отмечалось, что крайне недостаточное развитие рудников является тормозом
в строительстве туковой промышленности на Урале.
А для развития рудникам требовалась электроэнергия: паровые экскаваторы необходимо было заменить более экономичными
электрическими, по тем же соображениям экономичности планировалось иметь исключительно электровозную тягу на магистральных откаточных путях, много
электроэнергии требовалось обогатительной фабрике, различным механическим установкам.
В Москве на очередном заседании правления «Северохима» было запланировано построить для Вятских рудников электрическую
станцию в устье р. Волосницы или на Каме мощностью до 10 000 кВт, а до этого момента было решено установить временную
электростанцию на твёрдом топливе (дровах).
Вместе с тем руководство рудников мыслило иметь одну центральную электростанцию (ЦЭС), а не отдельные рудничные станции,
и в обоснование своей позиции приводило следующие доводы: «В связи с иссяканием в районах эксплуатируемых участков лесных массивов, могущих служить
источниками топлива, приходится пользоваться привозным с Урала или из Сибири минеральным топливом или же завозить дрова, пользуясь ширококолейными
путями из других районов, так как М. Созимский рудник совершенно не имеет сплавных рек, могущих доставить дрова к месту их потребления, а в то же время,
строя станцию на реке Нырмыч, имеющей в её верховьях громадные лесные массивы, мы обеспечим станцию топливом до разрешения вопроса
потребления имеющегося в этом районе торфа».
В 1930 году на берегу Нырмыча у деревни Козидвор Баталовского сельсовета началось строительство ЦЭС. С самого начала
возникли проблемы: не хватало средств, техники, рабочих рук, строительных материалов. На стройку ехали рабочие отовсюду, но работа была тяжёлой, а
дисциплина хромала. Тогда и колхозников из окрестных деревень обязали работать на строительстве ЦЭС. Деревенские жители (в том числе молодые женщины)
использовались в качестве чернорабочих. Поскольку никаких подъёмных механизмов на стройке не было, кирпич они таскали на себе,
поднимая на большую высоту.
В июне 1932 года инженер-консультант Уралосновхима Бучельников докладывал: «Строительство ЦЭС было рассчитано закончить
по первой очереди на 6000 кВт к 1 января 1932 г. и полностью на 18 000 кВт к концу 1933 года. Строительство зданий было выполнено в целом на 30%.
Необходимо отметить исключительно большой ошибкой со стороны Треста «Химруда» консервацию строительства ЦЭС, аннулирование выданных и размещённых для
выполнения заказов на оборудование… Снятие заказов сугубо осложнит и их размещение вновь, и своевременное получение оборудования для продолжения
строительства ЦЭС, и, следовательно, строительство ЦЭС будет поставлено под угрозу полного срыва к моменту развёртывания рудников в соответствии с
планом на 2-е пятилетие. ЦЭС запроектирована на дровяное топливо с переходом в будущем (с окончанием строительства ж/д магистрали Яр – Фосфоритная)
на минеральное топливо или торф. Достаточных исследований торфяников в районе ЦЭС и в районе ж/д Яр – Фосфоритная не произведено и производство этих
исследований должно быть поставлено в порядок первоочередных задач…»
Кстати, старожилы уверяли, что каменные церкви в Лойно и Пушье разобрали в том числе и потому, что на стройку требовался
кирпич. Действительно, здание ЦЭС построено из разных материалов: начинали строить из белого кирпича, а заканчивали один из корпусов красным кирпичом.
Кирпич от Ильинской церкви (с. Пушья), говорят, до Козидвора не добрался – его, подготовленный к отправке и уложенный на берегу Камы, по весне залило
поднявшейся неожиданно высоко водой. А вот кирпич от разобранной в Лойно Никольской церкви, по мнению стариков, на строительстве ЦЭС использовался, хотя
верующие сразу предрекали, что «разграбленное церковное добро на пользу не пойдёт».
Как бы то ни было, грандиозным планам действительно не суждено было воплотиться в жизнь. Строительство ЦЭС, окончательный
ввод в эксплуатацию которой намечался на 1937 год, неоднократно приостанавливалось по разным причинам. В итоге здание достроили, но вскоре все работы
прекратились. По какой причине – достоверно не скажешь. Старожилы говорили, что при проектировании были допущены какие-то существенные ошибки, и поэтому
не удалось ввести ЦЭС в строй. В те годы ходили слухи, что руководители стройки были отданы под суд «за вредительство» и приговорены к высшей мере
наказания, по другим слухам, некоторым «проектантам» удалось сбежать от ответственности за границу, но в районном архиве пока не нашлось каких-либо
документов, подтверждающих или опровергающих эти слухи.
…От едва подающего признаки жизни Баталово до Козидвора – около шести километров. Разбитая «грунтовка» идёт по мелколесью.
Судя по возрасту деревьев, ещё не очень давно здесь были поля и сенокосы. От старинных деревень Поткино, Мордвины, Прислон остались только названия на
картах. Местоположение этих деревень теперь можно определить лишь по заросшим бурьяном полянам, на которых сохранились одиночные деревья и редкие кусты
малины, да в деревне Мордвины ещё видны развалины нескольких строений.
Но внезапно лес расступается, и перед глазами предстаёт фантастическая картина: до самого горизонта – бескрайние леса, а
прямо перед тобой – некошеное поле, в центре которого возвышается, поражая размерами величественное здание.
Ничего не осталось от Козидвора – некогда самой большой деревни Баталовского сельсовета. Природа уверенно, мощно вступает
в свои права, но и ей восьмидесяти лет не хватило, чтобы поглотить сооружение, созданное трудом простых рабочих и крестьян. И пусть в оконном проёме
уже стоит белоствольная берёзка, распластавшая свои корни по кирпичам, на большой высоте уютно расположилась пушистая, словно искусственная, ёлочка, а внутри здания уже шумят листвой многочисленные деревья – построенная, но никогда не работавшая ЦЭС ещё долго будет стоять как памятник погибшим деревням, ушедшей эпохе и человеческой бесхозяйственности.
Н. Хитрова.
