Любое растение, появляясь на свет, старается своими корнями закрепиться за землю, и чем дольше растет, тем сильнее и мощнее становятся его корни. Так и люди, родившись, получают помощь и защиту от своих родителей, своих родственников. И те, кто знает, помнит своих родных, тверже и увереннее живут, обретая способности, характер, схожесть с тем или иным родственником. Порой мы не понимаем и не задумываемся, почему поступаем так или иначе, почему в нас проявляется интерес и способности к тому или иному в жизни, похожи мы на того или иного родственника, а все это - гены, которые передались нам от наших предков, все это от наших корней. Вот почему я хочу рассказать – что я знаю про свои корни.
МАМА.
Девичья фамилия моей мамы Юлии Ивановны Губина. Родилась она 16 апреля 1928 года в деревне Тихово, что стояла на тракте Вятка - Кай. Её мама, Фекла Савватеевна, родом из той же деревни, одна из старших детей в бедной многодетной семье Нечаевых. Ее отдали в работницы в дом Губина Михаила, управляющего хозяйством помещика в деревне. Помещик жил в большом при заводском посёлке Кирс, что примерно в 50 километрах от Тихово, а на тракте и в деревне был его представитель - управляющий.
Михаил был грамотный человек, имел право нанимать и рассчитывать работников, собирал доход с хозяйства и отвозил в Кирс помещику. Деревню окружали большие помещичьи поля с рожью, пшеницей, овсом. Выращивали и обрабатывали лен. Работали на полях жители деревни. Жили Губины в достатке. Имели свой выезд, ездовых лошадей (у них меняли лошадей по тракту), 2 дома - летний и зимний, крытый двор, 2 или 3 коровы, овечек штук 15-20, 2 свиньи, куры, гуси, огород площадью около гектара, где садили в основном картошку, капусту, репу, морковь, горох, лук, чеснок. В хозяйстве были свои жатка и молотилка, трактор и другое сельхозоборудование. А когда по церковным праздникам в деревню приезжал священник, всегда останавливался в их доме.
У Михаила было двое детей. Сын – Иван 1897 года рождения и дочь - Луша. Жили Губины со стариками, как вспоминала бабушка - была старая хозяйка и молодая. Старая, мать Михаила, сварливая и многим недовольная, часто заставляла молодую Феню, так звали мою бабушку Фёклу, переделывать работу. А молодая, жена Михаила и будущая свекровь Фени, наоборот, жалела и защищала Феню и тихонько говорила – «Не ругайся и не перечь ей, выслушай, а потом пойди и сделай, как считаешь нужным, Она забудет. А ты потом скажи – сделала, как вы просили».
Феня подружилась с дочерью Михаила Лушей. До конца жизни они были дружны уже семьями. Даже я помню бабу Лушу, любила к ней ходить в гости, когда приезжала в деревню. У нее всегда в печи было топленое молоко и мне казалось – нет его вкусней! Не такое, как у моей бабушки Фени. Баба Луша рано потеряла мужа и жила со своим сыном Трофимом и его женой Аннушкой. Детей у сына не было. Наверно поэтому они меня любили и хорошо принимали. Я это чувствовала!
Познакомилась и подружилась Феня и с Иваном. Он часто помогал ей в тяжелых работах. Ваня был тихим и немногословным. Его отправляли учиться в Пермь, где он, кстати сказать, и познакомился с Молотовым – будущим членом нашего правительства. Время шло, Иван достиг возраста для создания семьи. И по просьбе Ивана сосватали его с Феней. Феня стала Губиной.
Вскоре, в их молодой семье появился первенец, затем родилось еще 8 детей, но в живых оставалось всегда только двое. Как только рождался третий ребенок - один из троих уходил в мир иной. Это похоже на какое-то родовое проклятие - ведь и у Михаила было только двое детей - Ваня и Луша. В будущем и у нас - Демидовых было два ребенка - я и Володя. Мама вспоминала - когда она родилась, в семье в живых были она, Юля и Борис, которому было уже 10-12 лет, она его помнила. Но когда ей исполнилось 8 лет, бабушка родила сына Женю, восьмого ребенка, и мама внезапно заболела. Лечение не помогало, и ей уже сшили «платье на смерть», как она говорила. И вот в это время у Бориса случился приступ аппендицита, от которого он умирает. А мама - о, чудо! - встала и, как ни в чем не бывало, вышла на улицу, как и не болела!!!
Дедушка не верил в сказки про родовое проклятие и все просил бабушку – «роди еще», причем, всегда просил девочку, может быть, поэтому очень любил Юлю - мою маму, а потом меня. А бабушка любила Женю, с ним она и доживала свою жизнь. У Жени, к слову сказать, тоже потом родилось только двое детей, дочь Рая и сын Сережа. Вот такое у нас «Губинское наследство»!
В 1914 году Ивана взяли в армию, так дед повоевал на первой мировой, но не долго, вернулся. В Вятский край пришло революционное волнение, устанавливалась советская власть. Но началась гражданская война, по краю прошел Колчак. Дедушка ушел воевать на стороне «красных». Бабушка вспоминала как к ним заходили «беляки» и спрашивали у ее свекрови:
- «Бабка, золото есть?»
- «Есть»- и показывала сохранившиеся 3 золотых монеты
- «Но вот и детей кормить как-то, на что-то надо…»
Короче, белогвардейцы у нее не взяли эти монеты, а в годы Великой Отечественной Войны уже моя бабушка Феня снесла 1 монету и обменяла на продукты, когда было очень уж тяжело! Остальные 2 монеты долго хранились в ее сундуке, даже я их помню. На какой-то праздник мой отец попросил ее – «Мать, покажи золото». Бабушка подхватилась, открыла сундук и … не нашла там монет! Куда они делись? Никто не знал, а с бабушкой стало плохо! Она слегла. Долго болела. Как потом говорили – украли, и бабушка даже подозревала кого-то.
Гражданская война закончилась, установилась советская власть, Губины отдали все в колхоз, а выездных лошадей у них забрали и свели на конский двор, где их стали запрягать на тяжелые сельхозработы. Мама вспоминала, как им было их жаль, как они хрипели! Так и загубили лошадок! А выездная карета долго стояла во дворе и мама девочкой играла в ней, и помнит бархатное сидение с кисточками.
Почему моих предков не сослали и не посадили в 30-е годы? Потому что вся деревня подписалась, что Губины их не эксплуатировали, что всеми машинами пользовался любой, что Губины всегда помогали всем деревенским. Редкий, очень редкий случай в то время. И в гражданскую дед воевал за Советскую власть. Когда всей деревней гуляли праздники - Пасху, Троицу и другие, всегда у Губиных пекли пироги. В деревне ждали их, говорили - пойдем к Губиным, у них белые пироги, с повидлом. Дедушку моего любили и уважительно называли Иван Михалыч, знали, что он грамотный, никому не отказывал составить бумагу или написать письмо. Дедушка никогда не ругался, не то, что матом, даже слова «дурак» не было в его лексиконе, был очень сдержанным. Если уж его что-то выведет из себя, он плюнет и скажет:
- «Ну, Сит-Бесит! Опять ветер не с той стороны!»
Многих в деревне звали либо по отчеству, либо по прозвищу. Так бабушка моя всю жизнь была Савватеевна, соседка ее – Майориха.
В деревне была только начальная школа. Если это можно было назвать школой. Жила в деревне учительница, в ее доме и собирались ученики – с первого по третий класс. Там моя мама и начала учиться. По окончании третьего класса всех переводили в школу, что была в другой деревне за 8 километров. Мама рассказывала – «ходили в школу по железной дороге, по пути собирали и ели ягоды, по весне – почки и побеги сосен, песты, на обратной дороге собирали грибы. Зимой – часто на лыжах чтобы быстрее добраться. Школу старались не пропускать».
Мама так ездила на лыжах, что как-то, когда я была уже школьница, не могла ее догнать! Мама была способная ученица, закончила 7 классов. Дедушка всегда ее хвалил и приветствовал интерес к учебе. И ворчал на бабушку, когда она говорила что можно и пропустить школу, потому что была какая-то работа. В 15 лет, в 1943 году, маму взяли работать на железнодорожную станцию Верхнекамская. Там она и работала до переезда в Лесное, но это уже, когда она вышла замуж за моего отца.
В 1939 году в деревне случился большой пожар. Стояла жара. Было время сенокоса. А покосы были за деревней. На покосы собиралось всё взрослое население деревни и ребятня тоже, в деревне оставались только немощные и больные старики и, под их присмотром, груднички. Когда на покосе увидали зарево и прибежали в деревню - было поздно - сгорела вся деревня. Все остались – в чем были. Но вечером немного обрадовались – коровы (Кормилицы!) пришли к своим пепелищам. Спали в эту ночь вповалку. На следующий день стали копать землянки. В них и перезимовали.
Мама помнит эту землянку и такой случай. Женя маленький, ходить еще не мог, а только ползал. И вот он сидит на земле голой попой в своей луже и заходит дедушка. Увидел эту картину и сказал – будем строить дом! Дома в деревне строили «всем миром». Кто что мог, кто чем мог – помогали все! Возвели дом и Губиным. Еще раз хочу заметить – дедушку уважали и он пользовался авторитетом, поэтому на его просьбу о помощи откликнулись многие. К концу осени 1941 года дом стоял под крышей, но без окон и не конопачен. А возле дома дед посадил куст черемухи. Эта черемуха до сих пор стоит - разрослась! Нет уже деревни Тихово, дома разобрали, а землю распахали, но черемуху не тронули. Так и стоит она среди поля, огроменная! Как память о всей деревне.
Дед планировал закончить дом к зиме, но… Война внесла свои коррективы. Когда дед ушел на войну, летом 1942 года, бабушка Феня, мама четырнадцати лет и маленький Женя заехали в дом. Окна помог поставить колхоз, люди помогли сложить русскую печь. Мама помнит - спать ложились на протопленной печи - мама, бабушка Феня, а в середине Женя. За ночь во все дыры со свистом уходило тепло. Днем мама с бабушкой ходили в лес собирали мох, вечерами конопатили им дом изнутри. А с осени и всю зиму носили глину, разминали ее ногами и штукатурили ей стены. Так они выстроили дом, пока дедушка громил фашистов.
Деду было 45 лет, года его призвали на войну! Попал он на Ленинградский фронт, служил связистом. На пузе вперёд с катушкой провода через плечо! Как-то его увидел какой-то большой военачальник и сказал – что вы над стариком измываетесь! Молодых нет? С его легкой руки приписали моего деда к какому-то орудию, с ним он и дошел до Германии!!! В звании младшего сержанта 1-го Белорусского фронта принимал участие в боях за Берлин. Тридцатого апреля 1945 года был представлен к награде орденом «Красной Звезды», а 10 мая 1945 года получил его! За бои на реке Одер дед награжден медалью «За отвагу», а в 1943 году получил медаль «За оборону Ленинграда».
И первым эшелоном вернулся домой! Я часто думала - когда показывают хронику, показывают поезд победителей, много цветов, много слез, но почему лица победителей такие немолодые, беззубые? Оказывается, по приказу маршала Жукова, после подписания мира всем старым солдатам, кому было за 50, дали недельный отдых - ешь, пей, спи-отсыпайся, демобилизовали и первыми эшелонами отправили домой! Мама вспоминала, она как раз работала на станции Верхнекамская, когда кто-то прибежал и прокричал:
- «Юля, беги! Там твой отец вернулся»!
Мама выбежала на перрон - стоит солдатик с рюкзачком через плечо - это был отец! Обнялись, расплакались! А в рюкзаке у деда было - пачка мыла, пачка махорки, ее он курил до конца жизни, не признавал ни папиросы, ни тем более сигареты, все крутил «козью ножку», полбуханки хлеба и 2 банки консервов. Вот всё что принес дед с войны!
А были и такие «победители» - мама рассказывала – везли целые подводы богатства. Одну такую «подругу», после того как она вышла покрасоваться в привезенном из Германии платье – прозвали «немчура»! И всю семью их также! Никто к ним не пришел в гости, особо их не любили те, у кого кто-то погиб. В итоге они собрались и уехали из деревни. А к Губиным тогда сбежалась вся деревня, бабушка напекла пирогов с черемухой. Дед сидел во главе стола и молча, с любовью следил за хлопотавшей женой.
Вот и получается за свою жизнь прошел мой дед 3 войны - первую мировую, гражданскую и Великую Отечественную. Хватанул - через край! И ни одного ранения! А почему? Оказывается, еще, когда он родился – заказали ему именную иконку, писанную только для него! Благо родители были состоятельные и могли это себе позволить. С ней он и прошел все невзгоды, с ней разговаривал, и каждое утро просил Господа Бога сохранить жизнь! А когда дед умер, эту икону положили к нему - она для него писана, с ним и ушла, т.к. сам он ее никому не успел передать.
Вот что я знаю о ГУБИНЫХ - предках по маминой линии.
0
