«Я видела, как строился Рудничный»
9 июля 2005 года жительнице Рудничного Марфе Ивановне Осколковой исполнилось 90 лет, она – ровесница посёлка
(если судить по архивным данным). Мало кто доживает до столь почтенных лет, оставаясь в здравом уме и твёрдой памяти, но Марфа Ивановна не
только всё прекрасно помнит, но и рассказывает о своей жизни подробно и увлекательно.
– Родилась я в деревне Старковская Кайского района (в 3-4 километрах от Рудничного). Деревня была большая,
сорок домов, теперь уж её нету. В семье нас было четверо детей. Родители работали от зари до зари. Отец нанимался пилить брёвна, фосрудник тогда
только начинали разрабатывать. Там, где сейчас посёлок, в то время был глухой лес, один барак стоял. Мужики с нашей деревни ездили на работу на
лошади, в санях. Мне было лет 8-9, я ездила с ними, чтобы вернуть лошадь в деревню. В ту пору было много волков, поэтому к саням меня
привязывали верёвкой, чтобы, если вдруг волк выскочит, я не выпала от испуга. А лошадь от рудника до деревни дорогу хорошо знала.
Хозяйство у нас было большое – две лошади, две коровы, поросята, куры, овцы. Был огород, да в поле сеяли лён,
овёс, рожь, пшеницу, ячмень. Работы – непочатый край. Особенно тяжело женщинам приходилось. Помню, мама ночью на ручном жёрнове мелет зерно,
спозаранку печёт хлеб, управляется со скотом, а потом на весь день уходит с отцом в поле. А ведь надо было ещё лён обрабатывать, прясть, ткать,
шить, вязать, стирать. Ребятишки поневоле с детства к работе приучались. Потому я сумела только один класс окончить. Когда начали с фосрудника
возить руду на Волосницу и сплавлять её на баржах, я тоже устроилась возницей. Возили руду на лошадях, в специально сколоченных коробах.
Привезёшь на пристань, надо её взвесить, а гири были двухпудовые. Ох, и много надежд мы на рудник возлагали! Приезжал управляющий к нам в
деревню, говорил: «Вы сейчас в лаптях ходите, потом будете в калошах ходить!»
В начале тридцатых годов стали всех загонять в колхозы. Кто не вступал – выселяли целыми семьями. Отец в колхоз
идти не хотел, но он знал, в каких условиях жили сосланные на фосрудник раскулаченные. Ютились они, бедные, вместе с детьми по баракам, без кола
без двора. Пришлось родителям вступать в колхоз, отдавать скотину и жить. А я устроилась в горный цех, но зимой там нечего было делать. Поэтому
зимой тоже работала в колхозе, делала всё, что скажут. И брёвна разделывали, и пожары тушили – да всё, что угодно. Работа в колхозе была
тяжёлой, поэтому очень мне хотелось уехать из деревни.
В 1935 году я работала на добыче руды. Копали там, где сейчас пруд Каменный. Познакомилась с экскаваторщиком
Иваном Осколковым из Кирса. Старше он меня был на десять лет, но это не остановило – лучше замуж за взрослого мужика, чем в колхоз. Поженились,
стали жить в Рудничном. Муж у меня был очень хороший, работящий, никогда меня не обижал. В войну его мобилизовали в трудармию, он рассказывал,
как они голодали да мучились. Домой он вернулся только в 1946 году. Всё у нас хорошо было. Скотину держали, дом построили, да только от тяжёлой
работы сделалась я бездетная. Но ребёнка воспитала – крестник мой в семь лет остался сиротой, мы его приютили, вырастили, выучили – он теперь
уже пенсионер, живёт в Свердловской области. И вот что я скажу: чужого ребёнка воспитывать намного тяжелее, чем родного. Хорошие люди зря ничего
не скажут, а дурные всё примечают – во что одела парня, что сказала.
Муж мой Иван мало пожил – умер в 1961 году. Без мужика тяжело в своём доме да со скотом – всё время нанимать
работников приходилось. Да сваты замучили, а ещё из поселкового Совета командировочных на постой стали посылать. Короче говоря, год я одна
помаялась да опять замуж вышла. И с Михаилом мы дружно жили, он участником войны был, поэтому квартиру ему дали благоустроенную, телефон
поставили. Тоже уж помер, лет четырнадцать одна живу. Квартиру продала и дом продала с условием, что доживу в нём до смерти.
Последние годы я всё коз держала, но уже два года как без скота – ноги болеть стали. И с глазами беда – один
глаз совсем не видит. Люди добрые помогли мне нынче посадить огород, ковыряюсь потихоньку. Скучно совсем без работы-то. Нынче соцработников
наняла, спасибо, ходят, помогают. Ещё вот справила недавно своим мужикам по памятнику на могилки. И себе купила, а что, пусть стоит – хлеба не
просит. Хочется мне, чтоб схоронили меня рядом с Иваном. Часто он мне снится, вот что значит первая любовь! Но в оградке у него тесно, наверное,
к Михаилу положат – там места больше. А почему я дожила до этих лет – не знаю. Может, потому, что старалась жить честно, людям помогала, когда
была возможность. И меня сейчас не забывают, знакомые проведывают, помогают, если попрошу. В клуб вот нынче водили, подарков надарили к юбилею.
Грех мне на судьбу жаловаться, жаль только, что вижу совсем плохо. Работать не могу, а без дела тоскливо.
Н. Хитрова, «Прикамская новь», 28 июля 2005 год.
