ВЯТЛАГ: спецконтингент и местное население (Часть 2)
02.04.2010, 18:24
Даже путь до спецпоселений уносил жизни людей. Сначала сосланных по
железной дороге везли в телячьих вагонах. Затем изнурительный путь на
телегах по бездорожью. Кто был моложе, тот шел рядом с обозами. На
протяжении всего пути люди голодали, так как нормы питания не
соблюдались. И вот люди добирались до поселений. Начиналась новая,
совсем чужая и никогда не существовавшая в мыслях людей жизнь. Кто-то
жил в землянках, кто-то в бараках. Везде острая нужда в пище,
инфекционные заболевания, тяжелый труд
В 1932 – 1934 гг. в Кайском районе появляются поселки № 7 – Ожмегово
и № 8 – Скачок. Спецпоселок Скачок находился в 47 км от села Лойно, в
нём проживали польские осадники, а также высланные из Западной Украины,
Западной Белоруссии – 111 семей (519 человек).
В спецпоселениях был строгий режим. В постановлении «О правовом
положении спецпоселенцев» говорится, что все трудоспособные поселенцы
обязаны заниматься общественно полезным трудом. Они не имели права без
разрешения коменданта отлучаться за пределы поселения. Самовольная
отлучка рассматривалась как побег и влекла за собой ответственность в
уголовном порядке. Главы семей, или лица их замещающие, в трехдневный
срок должны были сообщать обо всех изменениях, происшедших в составе
семьи. За нарушение режима и общественного порядка в местах поселения
спецпоселенцы подвергались административному взысканию в виде штрафа до
100 рублей и ареста до 5 суток. Для борьбы с побегами был создан
специальный оперативно-розыскной отряд штатной численностью 160
человек. Каждый взрослый спецпоселенец давал расписку об уголовной
ответственности за побег, которая подшивалась в его личное дело. Для
гласного надзора назначались старшие бараков, дворов и общежитий.
Руководители работ, бригадиры и мастера, в случае невыхода на работу,
немедленно докладывали коменданту. У каждого спецпоселенца отбирался
паспорт, и выдавалась «справка спецпоселенца».
В. Бердинских в книге «Спецпоселенцы» пишет: «Клеймо «врага»
обязывало коренное население и территориальные власти, руководителей
хозяйственных организаций относиться к поселенцам-«чужакам» жестоко и
беспощадно. Этих людей посылали «к чёрту на рога» не жить и работать, а
страдать и умирать – об этом откровенно говорили местные чиновники,
встречая всё новые и новые спецпереселенческие этапы. Дискриминация в
оплате труда, ужасные жилищно-бытовые и социальные условия, постоянные
перемещения с одного пристанища на другое – всё это также удручающе
сказывалось на работе поселенцев. Для них создавались критические,
невыносимые условия существования.»
Однако это утверждение уважаемого автора требует дополнения. Местное
население также подвергалось репрессиям. 29 апреля 1930 г. особой
тройкой при ПП (полномочный представитель) ОГПУ жители села Лойно
крестьяне-единоличники Никита Семёнович и Александр Никитович Ефимовы
(отец и сын), а также А.Е. Ефимов сосланы в ссылку на три года. Спустя
полгода, 15 ноября, «единоличники» П.Н. Ефимов из Лойно, А.Т. Лузянин
из деревни Бардинская Волосницкого сельсовета тоже осуждены на три года
ссылки, а П.Е. Власов из деревни Тихово на 10 лет заключения в
концлагерь. В 1930 – 1933 гг. разные сроки лишения свободы или ссылки
получили 43 жителя Кайского района. Местных крестьян силой загоняли в
колхозы, хотя некоторые, несмотря на репрессии и притеснения, большие
налоги, сопротивлялись до последнего. О последнем единоличнике Кайского
района писала газета «Кировская правда» в 1935 г.: «Недавно в колхоз
им. Ворошилова вступил последний единоличник Ефим Степанович Вольгин.
Он несколько лет приглядывался к колхозу и всё не решался вступать…» .
В.А. Бердинских пишет: «Жизнь людей на поселении была тягостной и
беспросветной: адский быт, грязные и холодные бараки, ветхие
дома-времянки и землянки, удручающая нищета. Зарплату выдавали с
опозданием и в уменьшенном размере по сравнению с вольнонаёмным
населением, а в колхозах не платили за работу вообще, рассчитываясь
мизерным количеством продуктов питания на трудодни». Автор забыл
добавить, что точно в таких же условиях здесь жило и местное население.
Может быть, вольнонаёмным и платили чуточку больше, но ведь они и не
были ни ссыльными, ни раскулаченными, ни осуждёнными. Писатель Н.Ф.
Васенев вспоминал, что в 1935 году, будучи в селе Лойно (тогда это село
было центром Кайского района), он ещё видел курную избу, чёрную баню и
медный держатель лучины для освещения. Работали все, даже дети, кроме
престарелых и больных.
В книге «Спецпоселенцы» В. Бердинских приводит в качестве примера
рассказ о судьбе спецпереселенца Н.И. Киселёва (воспоминания записал
бывший спецпоселенец В.И. Пеплов): «… в 1934 году послали в Спецпоселок
Рудник на север края… Посёлок встретил Киселёвых неласково. Везде
беглые, да сосланные. Комендант Дунин дал Киселёвым квартиру в
знаменитом 58-м бараке у кирпичного завода. Жили тесно – в двух
комнатушках девять человек. Но жизнь шла своим чередом, и в 1942 году
Николая Киселёва призвали на фронт, как и многих его друзей из
спецпоселенской молодёжи. Воевал. Награждён. Ранен. После войны
демобилизовался и вернулся в Рудничный, где и проработал всю жизнь».
Далее в книге «Спецпоселенцы» идёт рассказ о самом В.И. Пеплове,
написавшем поэму «Крик журавлиный», посвящённую истории раскулачивания
его семьи. К столь драматическому рассказу «бывшего спецпоселенца В.И.
Пеплова» хочется добавить, что Николай Киселёв до самой смерти
действительно жил и работал в Рудничном, был на хорошем счету, никогда
ни от кого не слышал упрёков в том, что он из семьи ссыльных. Ныне в
Рудничном проживает его родной брат Пётр Иванович Киселёв, который
также не может вспомнить ни одного случая притеснения со стороны
местных жителей. Сам Валентин Иванович Пеплов, сосланный ещё ребёнком в
Кайский район вместе с родителями, после окончания Рудничной школы ушёл
на фронт, а после демобилизации много лет не только преподавал в этой
же школе, но и долгое время был её директором. Вместе с ним работали и
другие преподаватели из числа репрессированных – какое уж тут
притеснение! Вообще кажется странным, что большинство исследователей
забывают указать, что Рудничный не строился как спецпоселок или
первоначальный вариант столицы Вятлага – посёлка Лесной. Рудничный –
посёлок горняков, сразу после Октябрьской революции неподалёку от него
начали добывать фосфоритную руду, спецкомендатура появилась здесь,
когда посёлок уже стремительно развивался.
Военные годы – самый тяжёлый период существования Вятлага (возглавлял
его с июля 1941г. лейтенант, а затем капитан государственной
безопасности Ной Соломонович Левинсон). Учреждение внесло свой (и
немалый) вклад в дело помощи фронту. Для нужд обороны поставлялись
пиломатериалы, шпалы, специальные сортименты (авиационная берёза и
сосна, укупорка, ружейные болванки и ствольные накладки, палубник,
понтонник) и другая лесопродукция. Среднегодовые объёмы поставок только
спецсортиментов составляли десятки тысяч кубометров.
В центральных ремонтных мастерских с июля 1942 г. «по специальному
заказу № 2» Госкомобороны было организовано производство металлических
деталей для артиллерийских снарядов и мин (850 изделий в сутки, на
общую сумму около 500 тысяч рублей в год). Бывший узник Вятлага Д.
Панин писал об этом так: «для выполнения военного заказа на
управленческом пятом лагпункте было срочно построено деревянное здание
каркасно-засыпного типа… невольно и неожиданно для себя я стал первым
лицом, так как, оставаясь главным механиком, их контрольного мастера
превратился в начальника отдела технического контроля… Для обеспечения
бесперебойности работы мне и ещё нескольким инженерам выдали пропуски
на бесконвойное хождение. Начальник управления лагеря майор Левинсон
почти каждый день заходил в мастерскую в мой отдел и, обращаясь ко мне,
задавал один и тот же неизменный вопрос: «как с выполнением плана,
Панин?»
Пошивочной фабрике было доведено задание по изготовлению продукции
для нужд действующей армии – на сумму 200 тысяч рублей. В гончарной
мастерской (4-й лагпункт) изготавливалась глиняная посуда, в цехах
ширпотреба (лесозавод, лагпункты №№ 2, 3 и 6) – мебель, лыжи, другой
спортинвентарь, производилась простейшая обувь на деревянной и
автопокрышечной подошве. Немалую долю в «обувном сортименте» составляли
лапти: задание по их изготовлению на 1943 г. – 30.000 штук.
В фонд обороны отправлялась и продукция подсобных сельских хозяйств –
картофель, капуста, турнепс, морковь, свекла, овёс, ячмень, махорка, а
также дары леса – плоды шиповника, грибы, ягоды, лекарственные травы. В
масштабах заготовок «дикорастущих» могут дать представление плановые
задания на 1942г.: ягоды (разные) – 30 тонн, грибы – 20 т., плоды
шиповника (в сухом виде) – 20 т., лекарственные травы и мхи – 1,4 тонны.
За годы войны в состав действующей армии были мобилизованы около 500
заключённых и более 1700 вольнонаёмных работников ИТЛ. Около пятисот из
них погибли на полях сражений, умерли в госпиталях, пропали без вести в
военном лихолетье. За тот же период в Вятлаг прибыли около 350
эвакуированных жителей из Ленинградской области, Карелии, Прибалтики и
других прифронтовых регионов, а также несколько тысяч заключённых из
дислоцировавшихся на этих территориях колоний и лагерей.
Всего же в течение только первых военных лет в Вятский ИТЛ поступило
свыше 40000 заключённых и более 8000 «трудмобилизованных» этнических
немцев. За тот же период выбыли из лагеря соответственно 45000
заключённых и около 5000 немцев-«трудармейцев». Кроме этого, при
Вятском ИТЛ с 1943-го по 1947 годы функционировал лагерь для
военнопленных № 101, состоявший из шести подразделений общей
наполняемостью до 4000 человек, в Рудничном действовал спецлагерь
(госпиталь) для военнопленных № 3171.
В осенне-зимние периоды на лесозаготовки в лагере привлекались также
мобилизованные военкоматами колхозники – те самые коренные жители (в
преобладающем большинстве – женщины) – и «гужевая сила» (лошади) из
прилегающих к Верхнекамью районов до 900 человек и 600 лошадей
ежегодно. В мае 1943г. в Вятлаг этапированы из Вологодской и Омской
областей несколько сотен мобилизованных «трудпереселенцев» из числа
ранее раскулаченных крестьян. В распоряжение Вятлага были переданы
также «для использования на работах по вольному найму» так называемые
«директивники» – около 1500 освобождённых (по директиве НКВД и
Прокуратуры СССР от 29 апреля 1942г. № 185) досрочно или после отбытия
срока заключения, у которых изымались паспорта и брались подписки «о
невыезде за пределы ИТЛ до конца войны»; часть «директивников» была
затем мобилизована на военную службу, а большинство оставалось и
«трудиспользовалось» в лагере вплоть до 1946 года.
В силу разного рода причин (в основном – объективных) в военные годы
резко ухудшились условия содержания в ИТЛ, что привело к
беспрецедентному росту заболеваемости и смертности среди заключённых.
Из сообщения начальника Вятлага Н.С. Левинсона в Кировский обком ВКП(б)
от 18 февраля 1942г.: «…В связи с отсутствием необходимых продуктов всё
котловое довольствие лагеря …производится только мукой и крупой, так
как рыбы, жиров, овощей, мяса и картофеля лагерь не имеет. В
результате, несмотря на принятые меры по улучшению бытовых условий
содержания заключённых и сокращению группы «В» (больных) … смертность в
лагере не сократилась. Динамика смертности: умерло в ноябре 1941г. –
389 человек, в декабре – 699 человек, в январе 1942г. – 1.111 человек…»
Просьба руководства Вятлага о срочной помощи продовольствием,
обмундированием, фуражом осталась, по существу, без ответа. Лагерь был
поставлен в условия самовыживания. И результаты не замедлили сказаться:
за 1942г. в Вятлаге умерли более 7000 заключённых и 780 мобилизованных
немцев, за 43-й, соответственно, 4500 и 570 человек. Основные причины
смертности (свыше 80% случаев) – элементарная дистрофия, пеллагра,
авитаминоз, туберкулёз и воспаление лёгких, проще говоря – голод и
холод.
Но вот свидетельство архангелогородца Ивана Яковлевича Проурзина,
бывшего секретаря Ненецкого окружного комитета ВКП(б), приговорённого в
1938 году по пунктам 7 и 11 статьи 58 УК РСФСР («контрреволюционное
экономическое вредительство») к 25 годам лишения свободы (освобождён и
реабилитирован в 1954 году): «…Самыми тяжёлыми (в Вятлаге – В.В.) для
меня были годы Отечественной войны. Угнетали не материальные лишения, а
осознание своей отрешённости от активного участия в обороне Родины от
фашистского нашествия. На троекратные просьбы о посылке на фронт
получил отказ. Не желая остаться в стороне от великого долга, я решил
своим трудом помогать фронту и пошёл работать лесорубом. И пошёл не
один. У нас создалась бригада лесорубов-рекордистов, принявшая
обязательство и сдержавшая слово – давать ежедневно двойную выработку.
Все годы войны бригада отработала в лесу, не нарушив своего слова. По
её примеру в Вятском лагере развернулось широкое движение за высокую
выработку, выдвинувшее этот лагерь в число передовых лесных лагерей в
те военные годы. На мою долю приводится около 12 тысяч кубометров
древесины, заготовленных в те годы моим трудом… После войны несколько
лет работал техноруком и помощником технорука в различных
подразделениях, помогая в таких важных усовершенствованиях производства
лесозаготовительной промышленности, как организация правильной
лесосеки, налаженной по примеру и типу промышленного предприятия,
введение круглогодичной непрерывной заготовки леса, внедрение новой
техники, новых механизмов на лесозаготовках (электропилы, тракторная
трелёвка), в чем Вятский лагерь в своё время добился больших успехов…»
А вот свидетельства другого «узника» Вятлага, Дмитрия Панина, который
прибыл на первый комендантский лагпункт Вятлага 28 августа 1941 года
Цитаты из его книги «Лубянка – Экибастуз» мы оставим без комментариев.
«Через неделю после нашего приезда склады лагеря опустели, и питание
стало резко ухудшаться. Теперь нам давали черпак жидкой баланды и
черпачок немного более густой кашицы. Продовольственные посылки были
запрещены с первых же дней войны, и все держались только на хлебе» (с.
84). «Инженеры из нашего этапа… были старше нас лет на десять. Когда
подавали платформу с лесом для погрузки, они прямо рвались в бой,
хватали самые тяжёлые брёвна и, пыжась изо всех сил, закатывали их
вверх по наклонно положенным лежням. Мы же в это время беседовали,
посмеивались, отдыхали и иногда подавали брёвнышко полегче. С лагерной
точки зрения, их поведение было глупо, ибо норму выполнять было не
обязательно» (с. 87). «Трудно себе представить рабовладельца, который
выгонял бы на работу за шесть-восемь километров от жилья в морозы,
пургу, глубокий снег 35000 истощённых человек, лишив их при этом на
шесть дней питания. Здесь, в Кайских лесах, это чёрное дело вершили
какие-то незаметные, плюгавые, серенькие, ничтожные людишки» (с. 102).
«В лагере было много латышей… им удалось захватить полные чемоданы
одежды, сала, папирос… первое время нарядчики их не трогали, так как им
было чем откупиться. За лагерным обедом они пока ещё не ходили и
проводили время, куря длинные папиросы и беседуя друг с другом. Когда
сало кончилось, нарядчики, косясь на их чемоданы, стали вызывать на
работу. Тогда в ход были пущены костюмы, пальто, шубы невиданной
заграничной выделки и качества. Часть имущества пошла нарядчикам для
откупа от работ, а большая – на покупку хлеба и жира. Скоро жители
кайских и окрестных деревень оделись – за кусочки сала, простой чёрный
хлеб – в невероятно роскошные одежды» (с. 114). «Зимой первого года
войны я добросовестно трудился и не задумывался над результатами своей
деятельности. Будучи контрольным мастером, я подписывал туфтовые
наряды…» (с. 145). «Много российских людей жили мечтой о войне, которая
даст толчок к освобождению. Эта мысль помогала переносить мучения.
Поэтому почти пять миллионов солдат сдались в плен немцам в первые
месяцы войны. Первое время заключённые лагерей жили той же мечтой:
вступить в ещё не родившуюся тогда российскую освободительную армию и
вместе с другими русскими людьми вести борьбу за спасение остальной
страны» (с. 167). О побеге с целью перехода линии фронта и создания
русской освободительной армии. «В условиях дикой, невиданной в истории,
шпиономании появление во время войны двух мужчин в цветущем возрасте,
да ещё и в подозрительной одежде, было бы прекрасной мишенью для
специально выдрессированного населения, проживающего в округе» (с.
186). «Летом 1942 года заблудились два мальчика лет по пятнадцати,
родители которых были вольнонаёмными в «соцгородке». Их попробовали
искать, но безуспешно… Скорее всего, они либо утонули в болоте, либо
провалились в трясину, обессиленные от голода» (с. 189). О побеге
одного из заключённых. «Его побег был настолько необычен, что именно
этим он и сбил с толку искавших его оперативников. Не сворачивая в лес,
он попёр прямо по дороге, которая привела его в деревню. Там на него
никто не обратил внимания. Одеты тогда все были ужасно: в лагерных
телогрейках и бушлатах ходили многие ми в городах, не говоря об
окрестных деревнях. Минуя лагпункты, он в открытую переходил из деревни
в деревню. Так длилось около недели. Подвёл его призывной возраст, и
после проверки документов он был водворен в лагерь» (с. 191). «До меня…
доходили намёки, что кое-кто из заключённых контролёров облагает данью
вольнонаёмных работников нашего отдела» (с. 195) «На первом лагпункте
молодой малый… чем-то там не угодил и попросил взять его ко мне в
отдел… я оформил его перевод. Использовать его мы собирались на
воровстве картошки с огородов чекистов и сановников» (с. 204-205). «…Он
обнаружил котелок с гречневой кашей, которую мы варили по очереди… в
тумбочке» (с. 213). «Начальником тюрьмы был парень, который пришёл
недавно с фронта: на руке его оставались ещё следы ранения» (с. 249).
«Нас, двадцать восемь заключённых, привлечённых за «попытку
вооружённого восстания», продержали в лагерной тюрьме Вятлага
одиннадцать месяцев… умер лишь один. Это объясняется тем, что в это
время началась продовольственная помощь Америки… Американские продукты,
естественно, не попадали к нам, но их наличие на лагпункте создавало
возможность поддержать нас с помощью больничных пайков…» (с.255-256).
«Американская помощь позволила к лету сорок четвёртого поднять питание
не только количественно, но и качественно. Появилась настоящая мука,
растительное масло, яичный порошок… для поощрительных пайков даже
начали делать пончики. Штатные повара не справлялись, после работы на
производстве на кухню приглашались женщины» (с. 275). «При всех своих
недостатках лагерные санчасти в самых уродливых вариациях содержали
всё-таки в себе элементы милосердия… Кого-то устроят санитаром,
«лепилой», уборщиком; многих поддержат выданным вовремя освобождением
от работ; кого можно – сактируют; кому-то выпишут дополнительный
больничный паёк… При этом следует иметь в виду, что деятельность
санчасти проходила под бдительным оком «опера», прямого лагерного
начальства, надзорсостава и всевозможных стукачей» (с. 268). «В конце
сорок второго мне как-то в лагере показали плюгавого, но разодетого во
всё заграничное зека, который шёл нам навстречу» (с. 269).
Ситуацию удалось изменить к лучшему только в первой половине 1944
года, благодаря решительным и порой сверхжёстким мерам, предпринятым
вновь назначенным начальником Управления ИТЛ полковником А.Д.
Кухтиковым. Именно при нём было достигнуто практически полное
самообеспечение лагеря основными продуктами питания, многими видами
вещевого довольствия, мебелью и другими предметами первой бытовой
необходимости, существенно укреплены режим и дисциплина, получила
развитие социально-бытовая сфера в центральном посёлке и подразделениях.
За три года руководства Вятлагом Алексей Демьянович сумел сделать
многое. Он лично вникал во все мелочи лагерной жизни, последовательно,
твёрдо осуществлял порой нестандартные, но действенные подходы к
решению множества её проблем, находил для этого умелых, грамотных
исполнителей, прежде всего - из числа «спецконтингента», заключённых и
трудармейцев. Благодаря А.Д. Кухтикову были спасены от гибели и
получили возможность заниматься (пусть и в условиях несвободы) своей
непосредственной профессиональной деятельностью многие и многие
высококвалифицированные инженерно-технические и медицинские работники,
талантливые артисты, музыканты, художники. По его инициативе были
организованы музыкально-драматический театр и
художественно-промышленная мастерская, дом отдыха для сотрудников и
стационарные оздоровительно-профилактические пункты для заключённых и
трудармейцев, учреждены постоянно действующие выставки продукции
сельского хозяйства и товаров ширпотреба (от лаптей – до музыкальных
инструментов), завершены электрификация и радиофикация лагеря, получили
масштабное развитие такие экзотические для здешних мест отрасли
сельского хозяйства, как садоводство и цветоводство. На несколько
километров были разбиты яблоневые сады, ягодники и цветники, в теплицах
выращивались дыни и арбузы, на специальных участках отрабатывалась
агротехника получения рекордных урожаев картофеля и овощей (томатов,
огурцов и др.). Именно Кухтиков своими правами в июне 1944 г. присвоил
центральному посёлку Вятлага его нынешнее название – Лесной. Под его
хозяйским взглядом Лесной к началу 1950-х годов превратился в
своеобразный (с поправкой на «гулаговскую» специфику) «островок
цивилизации» посреди кайских болот. В начале 1947 г. он был назначен
начальником одного из крупнейших в системе ГУЛАГа – Воркуто-Печёрского
ИТЛ (г. Воркута, Коми АССР).
Все тяготы военных лет: голод, холод, разруху, болезни, изнурительный
труд, в полной мере испытали на себе и те жители Кайского района,
которые никоим образом к «спецконтингенту» не относились. Все, кто не
ушёл на фронт, вместе с детьми и подростками трудились в колхозах и на
лесозаготовках, работали на фосруднике, в военном госпитале в
Рудничном. Огромное количество воспоминаний верхнекамцев собрано в
районном историческом музее, музее истории села Кай, школьных
краеведческих музеях, опубликовано в районной газете «Прикамская новь».
Из этих воспоминаний следует, что никому в военные годы легко не было,
все жили на пределе сил. Не было у местного населения ни злобы, ни
ненависти к сосланным в Кайский район этническим немцам, прибалтам,
гражданам других национальностей, осуждённым по политическим мотивам
По данным на 20 июня 1952 года, в 12-ти северных районах Кировской
области (в том числе и в Кайском) размещались 19 спецкомендатур с 9077
спецпоселенцами. В. Бердинских пишет: «Известно, что земледелие в
северных таёжных районах Кировской области – занятие не только
рискованное, но очень трудоёмкое и малоэффективное. Урожай, как
правило, невелик, а то и просто убыточен (собирают меньше, чем сеют).
Распахивать здесь целину – дело также безнадёжное. Но именно этим
безнадёжным и практически бесплотным делом и приходилось заниматься
среди северных вятских болот и лесов сотням «спецземледельцев». В точно
таких же условиях приходилось работать тысячам кайских колхозников (а
колхозов здесь было организовано большое количество – практически в
каждой деревне). Колхозники были обязаны выполнять плановые задания. На
работы в поле, на сенокосе, на лесозаготовки привлекались все местные
школьники (многие теперь вспоминают, что понятия не имели о каникулах).
Дети колхозников и рабочих трудились наравне со взрослыми, чаще всего
почти ничего не получая за свой труд.
Пока был жив И.В.Сталин, изменение политического режима было
невозможно. С приходом к власти Н.С. Хрущёва появились условия для
преодоления наиболее уродливых проявлений сталинщины. К марту 1953 года
в тюрьмах и лагерях находилось 10 миллионов заключённых. В феврале 1956
г. на ХХ съезде КПСС Н.С. Хрущёв выступил с докладом о культе личности,
затем. ЦК КПСС принял постановление «О преодолении культа личности и
его последствиях». ХХ съезд КПСС положил начало широкой массовой
реабилитации миллионов советских людей. За период с 1956 по 1961 гг.
было реабилитировано почти 7 тысяч человек.
В послевоенные годы развитие Вятлага шло по нарастающему вектору. Пик
наполняемости его подразделений был достигнут в начале 1950-х годов –
30864 человека. Наиболее характерны для этих лет (непростых для лагеря,
сопряжённых с известными серьёзными «перепадами» эпохи послесталинской
«оттепели») являлось то, что ядро кадрового состава ИТЛ и немалую часть
«спецконтингента» составляли участники Великой Отечественной войны.
Суровая жизненная школа, боевой опыт, несомненно, помогали бывшим
фронтовикам сохранять выдержку в сложной политической обстановке тех
лет, стойко переносить трудности, достойно исполнять свой служебный и
человеческий долг. Были среди них личности поистине легендарные, и
первым в ряду этих имён стоит Герой Советского Союза Михаил Иванович
Тихонов.
Уроженец Ульяновской области, 19-летний гвардии рядовой М.И. Тихонов
был удостоен высшей награды Родины 21 июля 1944 года – за мужество и
героизм, проявленные при форсировании реки Свирь (Карельский фронт).
После войны Михаил Иванович служил во внутренних войсках, работал
инструктором политчасти штаба военизированной стрелковой охраны
Вятского ИТЛ; отсюда был направлен на учёбу в Военно-политическую
академию. Вышел в отставку М.И. Тихонов в звании полковника, жил в
городе Киев. Именно в то время, на рубеже 1940-х – 50-х годов, другой
бывший фронтовик, осужденный по ст.58 п.10, заключённый 2 ОЛП Борис
Полушин (вошедший затем в историю русской литературы как поэт Борис
Чичибабин) писал родным в далёкий город Харьков: «…Люди здесь (в
Вятлаге) простые, хорошие и чистые… и жить здесь легче и проще…»
На протяжении 1938-1956 годов через Вятлаг прошло около 100 тысяч
человек, репрессированных по политическим и национальным мотивам, в их
числе граждане двух десятков зарубежных государств и 80
национальностей. Судьба многих трагична: более 18 тысяч нашли вечный
покой на вятлаговских погостах. Среди бывших узников немало людей, чьи
имена достаточно известны: литераторы – Доминик Иосифович Гольман, Юрий
Владимирович Давыдов, Антал Гидаш (Венгрия), Дмитрий Михайлович Панин,
Борис Алексеевич Чичибабин; артисты и музыканты – Татьяна Кирилловна
Окуневская, Рихо Эдурадович Пятс, Павел Александрович Русаков (Поль
Марсель); заслуженный тренер СССР по футболу Александр Андреевич
Келлер; адъютант маршала Г.К. Жукова генерал-лейтенант Леонид
Михайлович Минюк, начальник строительства знаменитого завода «Севмаш» в
городе Северодвинске Иван Герасимович Кирилкин; один из авторов проекта
не менее знаменитой Магнитки инженер-строитель Самуил Ефимович Изаксон,
врачи-хирурги, кандидаты медицинских наук Эдуард Иванович Кальмбах,
Михаил Эдуардович Утцаль и многие другие.
И всё же подавляющее большинство политзаключённых, трудармейцев и
спецпоселенцев составляли простые люди, рядовые труженики.
Противоправно подвергнутые лишению свободы, они сумели в невероятно
тяжёлых условиях сохранить своё человеческое достоинство, отдать все
силы, часто последние, на пользу людям, на благо Отечества.
Происходившие в стране события привели к изменению режима содержания
заключённых. Реорганизации подверглась и система лагерей, затронула она
и Вятлаг и расположенные на его территории спецпоселения. Мы
предполагаем, что причин для оставления места ссылки и высылки было
несколько: за честный и добросовестный труд, в результате амнистии, по
решению суда о признании невинности ссыльного. Реабилитированным
выдавались паспорта, они получали свободу передвижения и могли покинуть
место своей ссылки.
В конце ХХ в. Учреждение К-231 (бывший Вятлаг) претерпело ряд
реорганизаций. На сегодняшний день сеть исправительных учреждений
Верхнекамского района представлена Управлением по работе с особыми
условиями хозяйственной деятельности (УРУОУХД) УФСИН РФ по Кировской
области, объединяющим несколько исправительных колоний (центр – п.
Лесной), и ФГУ ИК-3 УФСИН РФ по Кировской области (п. Рудничный). По
понятным причинам, информация о работе этих учреждений является в
основном закрытой. Официально в исправительных колониях Верхнекамского
района содержится около 5000 осуждённых за различные преступления.
Основной вид деятельности колоний – лесозаготовки, но имеются и
сельхозподразделения для производства сельхозпродукции, необходимой для
питания осуждённых.
В последние годы наметилась сильная тенденция к гуманизации
пенитенциарной системы. Осуждённые, занятые на различных работах,
трудятся в полном соответствии с Трудовым кодексом. Жёстко соблюдаются
нормы питания и правила содержания спецконтингента. В большинстве
исправительных колоний построены православные храмы или оборудованы
молельные комнаты. В качестве аттестованных и вольнонаёмных сотрудников
исправительных колоний трудятся в основном местные жители (те самые
верхнекамцы, которые после перестройки остались без работы в результате
развала сельского хозяйства, ликвидации крупных промышленных
предприятий – Верхнекамского фосфоритного рудника, Кайского
целлюлозного завода, леспромхозов и др.) Спецпосёлки или канули в
небытие (как, к примеру, Скачок) или преобразовались в обычные
населённые пункты района (п. Ожмегово).
Спецконтингент и местное население: особенности взаимоотношений
Вятлаг, безусловно, является одной из самых трагических страниц в
истории Кайского края, но одновременно появление сети
исправительно-трудовых лагерей на северо-востоке Кировской области
явилось мощным толчком для экономического развития этого региона. Уже
существующие исследования, научные и творческие работы, направленные на
изучение периода сталинских репрессий, пока не создают полной и
достоверной картины всего происходившего. Многие опубликованные
материалы противоречивы и поверхностны. Более того, в трудах некоторых
авторов содержатся сведения, не соответствующие или не полностью
соответствующие действительности (приведённые выше цитаты из книги Д.
Панина «Лубянка – Экибастуз» – просто оскорбительны и несправедливы по
отношению к простым верхнекамцам). На наш взгляд, трудности и лишения,
которые выпали на долю репрессированных, хоть и были явлением
исключительным по своим массовости и жестокости, но с такими же
трудностями и лишениями в 30 – 50-х гг. столкнулся весь советский
народ. А кайским жителям, возможно, этих трудностей выпало ещё более,
чем жителям других регионов страны.
Жители Кайского района никогда не были «специально выдрессированным
населением», как свидетельствует Д. Панин. Нам не удалось найти
старожилов, которые что-нибудь вспомнили бы о продовольственной помощи
Америки (пончики из заморской муки, которыми в качестве поощрения
баловали заключённых, были для местных жителей делом невиданным – никто
и слова такого не знал). Никто не смог припомнить на местных крестьянах
«роскошных одежд», выменянных на «простой чёрный хлеб и кусочки сала».
Более того, из книги Панина выясняется, что «зеки обкладывали данью
вольнонаёмных», а «местные чиновники и сановники» вынуждены были
выращивать на своих огородах картофель и овощи для прокорма семьи. И
уж, конечно, никто из верхнекамцев не жил «мечтой о войне»…
Из десятков опрошенных нами старожилов никто не вспомнил и случаев
притеснения репрессированных местным населением. Наоборот, кайские
жители старались хоть чем-то помочь спецпереселенцам, сосланным и
другим категориям репрессированных, невзирая на опасность самим попасть
под преследование «за связь с осуждёнными». Хотя среди осуждённых были
не только «политические» и безвинно репрессированные, но и обычные
«уголовники»…А если вернуться вглубь истории и вспомнить, что предками
кайгородцев являлись «разбойники», «государственные преступники», да
люди «вольные», то становится понятным спокойное и даже вполне
доброжелательное отношение местных жителей к «спецконтингенту».
После перестройки редактор районной газеты «Прикамская новь» Виктор
Алексеевич Бортников начал разыскивать бывших узников Вятлага. Ему
удалось отыскать латышку Бенилду Эзерини – её семью репрессировали,
когда Бенилда была совсем ребёнком. Результатом многолетней переписки
стала публикация цикла статей, посвящённых репрессированным. Так вот, в
одном из писем Бенилды Эзерини есть такие строки: «Если будете
использовать мои письма, упомяните о том, что люди в Сибири к нам,
детям репрессированных узников и смертников Вятлага, относились хорошо.
Обязательно об этом скажите. Я помню и несу в своём сердце ту помощь
простых русских людей, которые помогали нам в тяжёлые годы репрессий».
Кстати, многие жители Верхнекамского района и сейчас носят немецкие и
прибалтийские (не говоря уж о белорусских, украинских, дагестанских)
фамилии – бывшие ссыльные остались в кайских краях, даже когда стало
возможным уехать не только за пределы района, но даже страны. Не это ли
свидетельство того, что суровый Кайский край стал для этих людей
родным? Стоит отметить и такой факт: родившиеся в ссыльных семьях дети,
сейчас уже пенсионеры, пользуются, как репрессированные, различными
льготами; тогда как родившиеся в то же время в тех же населённых
пунктах кайские жители не получают ничего. На соседних улицах родились,
вместе выросли, сидели в школе за одной партой (дети ссыльных
репрессиям не подвергались, отдельных школ для них не создавали), то
есть жили совершенно одинаково, совместно с малых лет работали в
колхозе и на лесозаготовках, но государство их заслуги оценило
по-разному. Несмотря на это, обиды у коренных верхнекамцев нет.
Более того, именно жители Верхнекамского района первыми начали
собирать материалы об истории Вятлага, о периоде сталинских репрессий
для того, чтобы сохранить память о тех страшным годах. В большинстве
школ района не прекращается краеведческая работа, в некоторых созданы
краеведческие музеи, экспозиции которых постоянно пополняются свежими
материалами. Серьёзную работу проводят сотрудники районного
исторического музея и музея истории села Кай, корреспонденты районной
газеты «Прикамская новь» на протяжении многих лет по крупицам собирают
свидетельства очевидцев. В посёлке Рудничный не только обнаружено
кладбище военнопленных, умерших в местном госпитале в военное время, но
и при содействии немецкой стороны обустроен мемориал в память всех
военнопленных. Это самое крупное захоронение военнопленных на
территории Кировской области (здесь в 1944 – 1948 гг. было похоронено
3779 пленных немцев, румын, австрийцев, венгров, итальянцев). Учащиеся
Рудничной средней школы в равной степени ухаживают как за «немецким
кладбищем» (так его прозвали в народе), так и за расположенными
поблизости могилами красноармейцев, умерших от ран в военном госпитале,
расквартированном в Рудничном в начале войны. Настоятель
Свято-Никольского храма (п. Рудничный) о. Леонид (Сафронов), выходец из
семьи спецпереселенцев, разыскивает в глухих лесах места захоронений
репрессированных и служит там панихиды. Несколько лет назад отец Леонид
разыскал в лесу место, где когда-то располагался посёлок спецпоселенцев
Скачок и установил там памятный крест. Памятный крест установлен и в
окрестностях Лесного на «латышском» кладбище.
Огромное количество исторических материалов собрал и сохранил бывший
сотрудник Учреждения К-231 Владимир Иванович Веремьёв. На протяжении
ряда последних лет он при содействии кафедры истории Вятского
гуманитарного университета ведёт работу по составлению Мартиролога –
поминальных списков Вятлага. В списки заносятся имена граждан, которые
в 1938 – 1956 гг. содержались и погибли в этом лагере, будучи
репрессированными по политическим мотивам, а также тех, кто, находясь
здесь в качестве «следственно-заключённых», умерли до вынесения
формальных решений о применении к ним уголовного наказания. Это
огромная по своим масштабам работа, ведь за обозначенный период на
специальный учёт вятского ИТЛ были поставлены почти 180000 человек (по
категориям «осуждённые», «следственно-заключённые», «мобилизованные в
трудовую армию и в рабочие колонны НКВД», «спецпереселенцы»,
«тру
Не совсем согласен.Имею ввиду отношение местного населения к заключенным.Ведь ни для кого не секрет,что именно из местного населения создавались бригады для ловли "побегушников".И ,бригады эти,были вооружены и вели отстрел "побегушников" не хуже охранников.Местные и тайгу знали на отлично,да и стрелками были хорошими.Так что отношения между зэками и вольняшками,в общем,были гораздо сложней,ну и никак не доброжелательными (не без исключений зависящих от черт характера самого человека).Бежали, или пытались бежать, многие и не все из них были виновными,но стреляли в них без разбору,по принципу-бежишь,значит уже виновен. Кстати,за зонами 5 и 9 ,в Лесном,есть пруд,так вот когда то ,зимой,там перестреляли (справоцировав побег),толпу народа.Об этом в "Вятлаге" ходили рассказы. Вольные жители к этой трагедии,вроде,тоже к этому руку приложили. Я не обвиняю, огульно, никого,но и хвалить,огульно,тоже никого не буду. Жаль,что, пока, на этом сайте мало бывших заключенных,уж как жилось им в тех краях лучше них самих никто не знает. Мало того ,бывшие зеки могут поимённо назвать имена и фамилии,как нормальных местных (как жителей,так и ментов),так и гадов,которые, используя своё положение, издевались над осуждёнными.
Солженицын всё правильно написал. А в своей работе я хотела только сказать, что в годы расцвета Вятлага и на воле жилось не многим лучше. И ещё хотелось чуть обелить местных жителей, которые, если объективно посмотреть, наравне с осуждёнными все трудности переносили, а их сейчас в чём только не обвиняют.
А откуда у Вас такая информация о бригадах для ловли беглецов. Прожил в тех краях более 20 лет и, смею утверждать, такого не было. На моей памяти был единственный случай, когда всех военных загнали в тайгу-это в середине 70-х, когда был побег с Нюмыда с нападением и захватом оружия.Вот тогда-то и загнали всех свободных от службы в леса. Но среди гражданского населения подобного ничего и никогда не было.
Так же как нет официальной информации о том,что бесконвойники копали охране огороды,занимались личными хозяйствами ментов и т.д.Нет бумаг и о захоронениях в ж.д.насыпи, а то и просто в приямках.Но люди об этом говорили... .Нет официального подтверждения тем случаям,когда после глобального шмона, производимого при содействии солдат, в жилой зоне-у зеков пропадали открытки ,конверты,еда, курево и другие личные вещи.Но люди говорили,что всё это было. Или как? Или может на протяжении 20 лет,которые Вы там прожили,такого ничего не было?
Ведь ни для кого не секрет,что именно из местного населения создавались бригады для ловли "побегушников"
Наверное, те, кто здесь служил, могут сказать, что, как правило, до перестройки в исправительных учреждениях военнослужащие почти поголовно были приезжими. Местные работали в основном в качестве вольнонаемных. Тоже не хочу никого хвалить или ругать. Написала то, что мне рассказывали люди, живущие в районе, ну и другими источниками пользовалась.
Да,люди все были разными,да ещё и в самих поселках отношения были неодинаковыми. Вот например в Нюмыде было четкое разделение:белые и черные.Там,в клуб в "белый "день ,посмотреть фильм не пойдешь,в баню-тоже.В поселке поселенцев не любили,ну а те отвечали тем-же. А в В.Турунье,до нас были "химики",так там мы вообще были,почти ,как вольные,никто из "вольняшек"внимания не обращал,да и менты нормально относились. На Н.Турунью мы ,без необходимости, старались не появляться-можно было попасть под горячую руку или под плохое настроение. Вообще то ,как я помню,в основном,к зэкам всегда было отношение пренебрежительное или отрицательное,ведь никто не хотел знать кто ты и что ты-зэк есть зэк,да и всё.Хотя, если разобраться,очень многие сидели ни за что,а охраняли их те,из,которых половину самих садить надо.Крали все и всё подряд,брали и волокли домой всё что попадалось на глаза.Я,помню,на 9-ке делали какому-то преподавателю из ПТУ-50 гараж на полозьях,6 на 4 метра,из металла,в средине утеплитель,по верх утеплителя полированная доска покрытая лаком,"дневной" свет и т.д. и ,естественно никто за это не платил.А леса сколько украдено или сожжено !!!! Так что по образу жизни ,мы не здорово друг от друга отличались,просто одних уже посадили,а других ещё нет.
В настоящее время Верхнекамский районный следственный отдел расследует уголовное дело по факту избиения осуждённого, отбывавшего наказание в КП-26 ОИК-4 (п. Заречный). Подозреваемыми по делу проходят двое сотрудников этого исправительного учреждения. По версии следствия, эти сотрудники превысили свои должностные полномочия и избили осуждённого, причинив ему телесные повреждения. Если они будут признаны виновными, то им грозит от 3 до 10 лет лишения свободы.
Раньше за такое не судили. так что времена всё-таки немного, но меняются)))
Время покажет,между подозреваемым и осужденным очень большая разница.Как бы еще из зэка виноватого не сделали,за нападение,сопротивление,злостное нарушение и т.д.
Если бы у меня было время (да и желание), я бы сделала вам подборку материалов о том, сколько за последнее время в нашем районе не только осудили, но и реально посадили сотрудников исправительных учреждений. Но зачем, если вы все равно останетесь при своем мнении и упорно не желаете прислушаться к мнению других?
Здравствуйте Наталия,с Праздником! Я не то,что не прислушиваюсь к чужому мнению,я ж не обязательно должен быть с ним согласен.Я историю Кайского Края не изучал,но об истории я и не спорю.А вот в отношениях между людьми я немного разбираюсь,пришлось,да и до сих пор сталкиваюсь.Куда деваться,не на острове живем.(хотя иногда и хотелось бы).И раз мы плавно перешли к сосуществованию ментов и з/к,то за сотрудниками стоит государственный карательный агрегат и о добропорядочности и гуманности этой машины говорить не приходится.Образно говоря уже осужденный человек-это гвоздик,а государственная система-это молоток.И вот куда надо туда этот гвоздь и забьют.И у гвоздя не спросят надо это ему или нет.И вот представьте этот гвоздик требует какой то законности !!!Короче,осужденный требует к себе законного обращения,он хочет есть,пить,хочет,чтобы его уважали и т.д. Да какой мент это стерпит!? А стерпит тот мент,который сам живет по закону,не заставляет зэков огород ему копать,безделушки-шкатулочки бесплатно вырезать,т.е.тот,который считает,что закон один для всех.А много ли таких на свете? Вообщем тема эта бесконечная.
А стерпит тот мент,который сам живет по закону,не заставляет зэков огород ему копать,безделушки-шкатулочки бесплатно вырезать,т.е.тот,который считает,что закон один для всех.А много ли таких на свете?
У меня муж отработал в ИК больше 12 лет. И я вам клянусь - ни одной разделочной доски, сделанной руками заключённых, ни одной хлебницы - вообще ничего из зоны в моем доме не было и нет. И я вообще не могу себе представить, чтобы он мог унизить-избить-оскорбить человека. Так что не надо всех под одну гребёнку. Люди бывают разные.
Вообще-то я больше о простых жителях района писала, а не о "ментах", которые в годы расцвета Вятлага, как правило были не местными.
Теперь,по поводу"И я вам клянусь - ни одной разделочной доски, сделанной руками заключённых, ни одной хлебницы - вообще ничего из зоны в моем доме не было и нет." Я сам занимался "ширпотребом"-и это мне нравилось,невзирая на трудности,которые мне это дело приносило.Этим я кормился,но ,иногда, изготовишь какую-нибудь вещицу красивую,и жалко барыге отдавать.Так вот,я такие изделия просто дарил,и вольным и ментам.Я то её делал с душой и дарил от чистого сердца нормальным людям. Так что если у кого-то дома присутствуют зоновские шедевры-это нормально.Не все же это отнято!А многие и покупали,пусть это была не настоящая цена,а чай и сигареты,но,вроде, как всё по честному.
Николай!Ты,понятно,обозлен на власть и конечно(как наверное каждый из нас),считаеш себя безвинным-не мне судить,но уж как не тебе знать,что "случайных" было не так уж много.Я,почти треть своей жизни провел рядом с зонами.Я видел многое,в том числе и то,о чем ты говориш,но....1982 год,колония 43,я только из армиии-20 лет мастер разделки нижнего склада(не знаю уж почему,по совместительству-зам нач.отряда.Нач отряда,как я устроился,сразу и запил-соответственно все на мне".Пообщался с людми изрядно.С жару,с пылу,пытался личным примером поддерживать "правильное настроение",но где там...В силу вышеуказанных обстаятельств,пришлось даже поработать в "спецчасти"-готовил документы на УДО.Читал личные дела.В моем отряде из 100 или 110 челове,15(точно не помню) были убивцами,50-60 процентов,имели 3-4 ходку.Были и другие,но не мение 2 раз.Да,ты скажеш-"А как же вы хотели?Ведь вы сделали нас такими...Ответ не верный.Я уважал и уважаю ЛЮДЕЙ,ЛЮДЕЙ настоящих и не важно кто он сейчас-зек или вольный.А если бы я рассказал про свою армию,про то,как нас сначало сделали зверями,а потом приказали зщищать Родину...Так это не веселей жизнь то была...А со злостью,жизнь тяжела,да и нужна ли она,такая жизнь...Скажи,Коля...
Саша,ты же знаешь,что в "Личное дело"можно написать всё,что угодно.Всё зависит от приговора,написано в нём,что ты убийца-значит всё,-убийца.Со мной в Воронеже сидел парень,за убийство,5 лет он,как мог убеждал,что это не он убил.Писал жалобы,заявления и т.д....Так у него "Личное дело" было красными чернилами исписано,из ШИЗО не вылазил.А через 5 лет,полукалекой отпустили домой -не убивал !!!Да и в моём личном деле немало гадостей,наверное,написано с чьей-то "легкой "руки. И солдат я немало перевидал,помню как просили-дядя дай закурить.Они-то люди подневольные были,государевы и ругать их всех не за что.Но,кто из Лесного,должны помнить,как на 9-ке солдат(Белов или Беляев)из-за перебранки во время съёма с Л/З-да застрелил парня,зека. В
Да согласен я с тобой,согласен.Конечно,много грязи было.Даже мне, не искушонному в правосудии,иногда брасалось это в глаза, но жить то надо и вот вопрос-КАК?
Всем привет.Саша,да не обозлен я ни на какую власть!Что мне злиться,я ранее писал,что сидел за дело,слава богу мало давали.Отсидел я в общей сложности 10 лет,один раз попал на поселение(ненадолго).Что заработал,то и получил.Пришлось побывать и на "крытой",да и в ШИЗО заглядывал.Может иногда,в молодости и клял всех на свете,но тож было в молодости,да и то со злости. Просто мне не понравилось из этой статьи : Из десятков опрошенных нами старожилов никто не вспомнил и случаев притеснения репрессированных местным населением. Наоборот, кайские жители старались хоть чем-то помочь спецпереселенцам, сосланным и другим категориям репрессированных, невзирая на опасность самим попасть под преследование «за связь с осуждёнными». Хотя среди осуждённых были не только «политические» и безвинно репрессированные, но и обычные «уголовники»…
Прям от умиления-аж слезу вышибает!!!! Вот я и решил раскачать эту тему.Я понимаю,что она затрагивает за живое,все таки на сайте в основном местные,которые связаны с К-231.Но для меня это тоже живое! Я стараюсь говорить правду,Может она не вкусная получается,но так было,я ничего не придумал. И я знаю,что это не всем нравиться,но если прапор Курбанов с 30-тки забирал у поселенцев деньги и сигареты,а "кум" Ильясов с 9-тки толкал наркоту(в тоже время требуя с меня порядка),то почему я должен молчать?Чтобы кто-то подумал,что всем жилось в Каю хорошо и сладко ?Нет....Родина должна знать своих героев ! И я писал о разных людях,и говорил,что сволочей хватало по обе стороны забора.Просто "сюсюканье" зацепило. Я был в Лесном,видел дома начальников Управы,видел мебель которую делали у нас (был на 9-ке краснодеревщик Пиприс)для этих же домов и видел дома простых людей,не из Управы,а так-вольнонаемных,у которых дом на дом не похож,строить новый не на что было. И,я уже говорил,видел талоны на еду для вольняшек,так называемые "Заказы".И видел,как прапора рыбу домой несли из нашей столовой,а её (зубатку тогда давали с кусками соли) и зэки не ели. Я пытаюсь быть объективным.,а не горю желанием кого-то оскорбить.
Давайте будем объективными. Вы о каких годах говорите? А ведь моё повествование оканчивается 60-и годами 20 века! Я-то пишу о времени массовых репрессий, когда любого могли записать во "враги народа", и местные жители, которые тоже испытали эти репрессии на себе, прекрасно понимали, кто и за что сидит. Вы-то ведь, наверное, были у нас позднее? Когда "политических" почти не было, в основном - по уголовным статьям? Так чего же удивляться, что и отношение было другим. И начальство лагерное, которое творило беспредел, "распустилось" позднее - после смерти Сталина и хрущёвской "оттепели" - согласна, что и об этом многое можно написать, но моя-то работа о другом времени!
У Солженицына много написано про местных жителей -но суть одна жили они и питались, и соцсфера развивалась ,только за счет лагеря,и его осужденных -их руками строились для сотрудников коттеджи,для их детей в садиках изготавливались изумительные по своей красоте качельки ,карусельки -видел фото разрушенных Вятлаговских садиков,яселек- поделки заключенных просто впечатляют.
Поймите одно: местные жители живут здесь более 450 лет. А Вятлаг появился в 30-х годах 20 века. За счёт чего раньше-то кормились-поились? И все эти вятлаговские поселки - это не МЕСТНЫЕ жители, а в основном прибывшие военные, осуждённые. И без всяких качелек-каруселек здесь были изумительной красоты храмы и монастыри, разрушенные в тех же 30-х.
Что то не читал ,что до заключенных 450лет в Вятлаге жили ,и были монастыри и великолепные храмы,которые потом разрушили. Но доподлинно знаю что зыков везли в самые глухие места -где не было населения-и сами они копали землянки ,строили дороги-все знают когда наступил расцвет Вятлага -в то же время и Гулага.
Знаете, это уже несерьёзно. Если вы чего-то не читали, это не означает, что этого не было. В Кае было 3 храма (в т.ч. монастырь), это был уездный город, храмы были в селах Гидаево, Лойно, Волосница. Вятлаг начинался с Рудничного, которому в этом году исполняется 90 лет. А то, что заключённых везли в глухие места - так они у нас и есть глухие, кругом лес. Вот и везли их в наши леса, где они и строили себе посёлки. Но это ведь не значит, что рядом не было старинных сел и деревень.
Я не понимаю как Кайгород вдруг оказался Вятлаговским-не был он им никогда и будущий преемник -село Кай так же в Вятлаге не был -причем тут Кайские храмы, Передо мной карты 18 и начала 19 века -на них /где сейчас громадные просторы Вятлага/пустота, ничего там не было и 200 и 300лет назад,-один Кайгород, не будем заглядывать дальшев в 450лет.
Не хотите про Кай - давайте про старинное село Гидаево поговорим. Остатки храма там ещё имеются. исправительные колонии в Гидаево и Минеево (это неподалёку) закрылись только что. Я не говорю, что Кай - вятлаговский. Моя работа посвящена особенностям сосуществоания местного населения и спецконтингента. И те и другие на территории нашего района жили не изолированно друг от друга. И вообще, вы что ко мне придираетесь-то? Это не научный трактат, это моя личная работа, в которой изложено мой личное мнение, только и всего.
Наталия,на форуме, в теме поэзия, есть стих о волках.Вот я считаю,что стихи очень хорошие,жизненные,настоящие.Вникая в смысл этого стиха,я ,думаю,что автор под ВОЛКАМИ подразумевал заключенных;под ЛЮДЬМИ-охрану,конвоиров;а под СОБАКАМИ-вольняшек работающих в системе ИТЛ. А вы как считаете?
На этом же форуме есть и мой стих - о Вятлаге, в нём я сказала почти всё, что думаю об этой системе. Я не делю людей на "людей", собак, волков. Я считаю, что в любой ситуации и в любом месте, где бы ты ни находился, нужно и можно в первую очередь оставаться человеком. 6556
Я не придираюсь Наталья-просто не было Вятлага не в Лойно ,а в Гидаево и окрестных деревнях совсем недавно появились поселенцы. А в недрах верхушки гулага в Кремле ,очень хорошо знали ,как на чем ,кем и ккогда /в какое время/вывезти осужденных в глухомань таежную
Беда с вами))) Не хотите Гидаево - возьмём Волосницу, очень старинное село в 7 км от Рудничного. То, что осталось от храма, стоявшего в этом селе, было перевезено в Рудничный - так и появился в посёлке Свято-Никольский храм. В Волоснице было одно из сельхозподразделений Вятлага - как раз в годы его расцвета.
Кай — село Верхнекамского района Кировской области.
До прихода русских на месте Кая жили фино-угорские племена (чудь). Кайгород основан Строгановыми в 1558 году. Через него проходил сибирский тракт. 11 (23) января 1854 Кайгород стал селом Кай. Кай был местом ссылки Ф. Э. Дзержинского. Источник: http://uezd-cities.ru/city/kay?1270660902 Как я понял вы говорите о разных населенных пунктах
До прихода русских на месте Кая жили фино-угорские племена (чудь). Кайгород основан Строгановыми в 1558 году. Через него проходил сибирский тракт. 11 (23) января 1854 Кайгород стал селом Кай. Кай был местом ссылки Ф. Э. Дзержинского.
Так у меня это же и написано! И у человека есть карта, по которой он всё сверял. Что ещё непонятно - сама не понимаю.
Я уже говорил,что тема эта бесконечная,пора её закрывать. Но напоследок хочу сказать:самое лучшее отношение к заключенным-на Украине !!!! Половина населения добровольно и сознательно проголосовали за Януковича и он,теперь наш Президент !!! А то-Вятлаг,ГУЛАГ ....!!!!!!!!
Вступаю в ваши споры:сравнения хороши,если они подтверждаются делом.Волки,как человеку из тайги,мне видятся стайными.В одиночку волк мало на что способен.С другой стороны я был знаком с дюдьми, которых можно было сравнить с Бурундучками,до поры...Их уже нет.А волки живы.Это я к таму,что только дело,может определить нас в жизни.И по делам нашим воздастся нам...
"А откуда у Вас такая информация о бригадах для ловли беглецов." Люди говорили...... или нужно официальное подтверждение? Так этого нет и навряд ли будет,если только какой нибудь "охотник за скальпами"не проболтается.
Про гражданское население могу сказать следующее: были случаи,когда просили(не приказывали) охотнмков собирающихся в тайгу,помочь с розыском беглецов.Я сам был свидетелем такой "помощи" -правда безрезультатной.Случай,описанныйvitaliy-zasuhinимел место примерно 73-74гг. и закончился трагично... :
Добрый вечер всем. Я был в Чабисе с 1967 по 1970 год. Мама со мной приехала к отчиму, который отбывал наказание. Очень мало фото о Чабисе, постараюсь найти и опубликовать. Всем добра!
Скворцов Борис Васильевич-мой дед.Родился 29 июля 1926 года в деревне Зубилиха Горьковской области.Пошёл воевать в декабре 1943 года,но, так как ему не было 18 лет, был направлен в учебку ,на курсы танкистов.В начале 1945 года воевал в составе 3-й гвардейской танковой армии ,входившей в 1-й Украинский фронт.В боях под Бреслау танк дедушки был подбит и сгорел,двое его товарищей погибли.Участвовал в штурме Берлина и в Пражской операции.За проявленное мужество и отвагу,в звании младшего сержанта,был награжден орденом славы 3-й степени ,медалью"За взятие Берлина" и медалью"За освобождение Праги".После войны служил в Чехословакии,Австрии и Германии.Домой вернулся в 1950 году.С 1962 года работал в железнодорожном отделении пос.Лесного.Прошёл путь от кочегара до машиниста паровоза.Неоднократно удостоен звания "Ударник коммунистического труда."Ушел из жизни 30 ноября 2002 года.Похоронен в поселке Лесном.Мы гордимся нашим дедом!
А какое это было событие вселенского масштаба-открытие кинотеатра! Ходили практически на все фильмы:семьями, классами, коллективами. А геометрия дорожек объясняется очень просто: по окончании сеанса люди выходили из зала по бокам кинотеатра. Вон маленькая дверь около трубы.
0
