Жизнь продолжалась. Папа работал диспетчером - отправлял составы с лесом на станцию Верхнекамская, где начиналась большая железная дорога МПС. Лагерь «процветал»! Лес валили в любую погоду, благо его было в достатке, в нем нуждались многие регионы нашей страны и даже отправляли за границу и поэтому план на него был немалый и лагерь старался! На всех ОЛПах лес сортировали и складывали в вагоны, отправляли их в Лесное, где формировались составы и отправлялись на станцию Верхнекамская.
Большой неприятностью было, когда из пришедшего из лагеря состава, на Верхнекамской не принимали тот или иной вагон по различным причинам. Ведь там формировались новые составы, и ответственность за них уже ложилась на работников станции Верхнекамская. Каждая смена, отправляющая состав с лесом из лагеря переживала и волновалась, ведь от этого зависело и выполнение плана, и победа в соревновании, и их зарплата.
Так случилось, что несколько раз на Верхнекамской не принимали вагоны, отправленные папиной сменой, и возвращались они обратно в Лесное с петицией за подписью товарного кассира Губиной Ю.И.. Многие смены, отправляющие состав, и узнавшие, что их будет принимать Губина, очень волновались. До того была строга и придирчива эта Губина! Как-то вечером папа пожаловался дяде Леше об очередном возврате:
- «Что за Губина такая там сидит, что не принимает наши вагоны!!! Всех уже достала! Как бы ее образумить!»
Дядя Леша и предложил:
- «А давай съездим на Верхнекамскую, когда ты будешь на выходном, посмотрим – кто это такая!»
Решили и сделали! В первый же выходной, взяли дрезину «Пионерку», которая приводится в действие с помощью рычага «тебе-мне, тебе-мне..», и погнали! За 25 км от Лесного до Верхнекамской!
Как произошло знакомство – не знаю, но результат таков, что папа стал частенько гонять один на «Пионерке» к маме на свидание! «Тебе-мне, тебе-мне» - 25 км туда и 25- обратно! И докатался! 26 октября 1952 года Тиховский сельсовет деревни Тихово зарегистрировал их брак. И папа перевез маму в Лесное. Взяли ее работать в транспортный отдел нормировщицей.
Но не все было так просто, как может показаться. Против брака дочери поднялась баба Феня:
- «Выбрала себе в женихи бывшего Зэка!» – говорила она, и, подозреваю, много еще чего говорила…
Однако тут проявил себя дед, он любил маму и встал на ее сторону. Он проникся уважением к моему отцу, как же, - бывший фронтовик! И брак состоялся! Но баба Феня свое дело сделала - ничего не дала дочери, только одну жестяную кастрюльку на 2 литра. Эта кастрюлька переезжала с родителями с места на место, уехала с нами и в Киров, и жила в нашей семье до конца жизни родителей! Они ее берегли, начищали до блеска, и она всегда была «в ходу».
Время шло, папа помогал по хозяйству в деревне бабушке с дедушкой, всегда ездил на покосы, пилил и рубил дрова, выполнял другую тяжелую работу, ведь больше помощников в семье не было, а дедушка был уже стар. Жене к тому времени было всего 15 лет, а вскоре он поступил в ФЗУ и уехал из деревни к моим родителям в Лесное. Дедушка звал папу по имени-отчеству, а когда появились в семье дочери дети, бабушка тоже стала звать папу так же - Сергей Иванович.
Я помню, в поселке многие звали папу по имени-отчеству, а маму всегда просто - Юля.
Вскоре Демидовы получили первое жилье – на улице Мопра, в доме на 4 семьи. У нас была 1 комната и кухня, печное отопление, воду привозила водовозка. Была собака – овчарка Рекс, которая была и сторожем, а потом и нянькой мне. В 1953 году родилась я. В это время у родителей жил Женя, как я уже говорила, он учился на электрика в ФЗУ. Родители долго гадали – как меня назвать. Варианты были такие – Саша (в честь папиной мамы), Катя и другие. А Жене в это время нравилась его учительница, которую звали Татьяна Сергеевна. Вот он, взяв потихоньку справку из роддома у родителей, сходил и зарегистрировал меня – Таня! Пришел домой и сказал – вот так будут звать мою племяшку! Так что именем своим я обязана дяде Жене!
Родители рассказывали. Когда мама ходила в положении, отец ее все время подкармливал, мама располнела, а когда меня с мамой выписали из роддома, папа притащил меня домой чуть ли не бегом, развернул и, увидев кроху проворчал:- «Вот жадина! Все себе взяла, а ей ничего!» Мама рассказывала, что папа никогда не спал, когда ночью надо было кормить меня, наоборот, будил и сидел, и терпеливо ждал - наелась я или нет, и просил маму – «ну дай ей еще маленечко пососать!»
Встретить первую внучку приехали из деревни – баба Феня с бабой Лушей. Дедушку оставили дома управляться с хозяйством. Баба Луша, не имея собственных внуков, поздравила бабу Феню. Сердце бабы Фени маленько и оттаяло, она увидела, что в семье у дочери все хорошо! С тех пор она стала часто приезжать к нам и привозила из деревни молоко, сметану, творог, масло, мясо.
Когда мне исполнилось 3 года, меня отдали в детсад, который находился на другом конце поселка. Я упиралась всеми ногами и руками – не хотела идти в детсад. Крик и рев стоял – на всю Ивановскую!!! Соседи сперва недоумевали, а потом привыкли и, заслышав поутру мой крик, говорили: - «Это Демидовы свою Таню в детсад повели!» После 2-3 раз мама отказалась меня водить, и это стало папиной обязанностью. Разными шутками, прибаутками, сказками и небылицами он отвлекал мое внимание, но когда подходили к знакомой калитке садика - тут держись! Я голосила как сирена! Так продолжалось недолго. Вскоре у меня появились первые друзья – среди них Люда Дегтярева (Моя подруга до сих пор!), Витя Наумов. С Витей у нас были рядом постели и в один из «тихих часов» произошло событие - я залезла под кровать и стала там есть семечки, что потихоньку выгребла из карманов у папы дома. (Семечки помогали папе в ночное дежурство бороться со сном) Витя залез ко мне под кровать и видимо, я этому не очень обрадовалась - исцарапала ему лицо! Папе вечером сказали: – «Не давайте Тане больше семечек, она так Витю исцарапала, что родители его не узнали!» Как ему было стыдно за меня! А мне-то как! Но меня не бил! С тех пор папа часто после ночного дежурства приносил мне стаканчик очищенных семечек. Папа очень любил меня, так, что когда через 3,5 года родился Володя, даже сказал маме:
- «Как бы мне его полюбить! Мне кажется, вся любовь у меня ушла к Тане». Но это были просто слова, папа нас любил обоих! Папа вообще любил детей! Был такой случай: пришел он в магазин, а там мальчишка стоит и плачет - потерял копейки, что дали на хлеб, так папа вытер ему слезы и сопли, купил хлеб и даже каких-то леденцов.
Во дворе нашего дома уже на улице Лесозаводской, папа устроил площадку и поставил огромные качели - лодку, чтобы все, кто приходил, могли качаться вместе. У соседей во дворе у всех были разбиты грядочки, а у нас трава не росла! Все было вытоптано ногами ребятни, у нас постоянно собирались наши друзья. Мы играли, прыгали и бегали тут. А зимой папа с нами прыгал в снежные сугробы с крыши сарая! А когда папа занялся пчеловодством, после того как накачают мед, на крыльце у нас ставил таз с медом в сотах, ведро воды и буханку хлеба - ешь кто хочет и сколько хочешь! Наверно поэтому папу любили и не боялись, как других отцов.
Когда мы переехали на улицу Лесозаводскую, мне было 6 лет и после очередной моей простуды, папа занялся моим закаливанием! Каждое утро, несмотря на погоду, он выходил на улицу в одной майке и меня с собой брал в одном платье. Зимой он разгребал снег на тротуаре возле дома, а я за ним подметала метелкой. Это продолжалось до моего окончания школы. Благодаря этому я не знала - что такое простуда до 18 лет! Папа научил меня кататься на коньках. Когда вечерами многие родители вальяжно прогуливались по катку, наблюдая своих детей, папа, увидев меня, с гордостью говорил маме: - «Моя школа!»
Жили мы дружно и весело. Папа вообще был душой компании. У нас дома часто собирались друзья родителей. На столе было простое угощение, никаких особых деликатесов в нашем поселке не было, но зато по осени в бочках заготовлялись грибы, солилась капуста, были свои куры, кролики, каждый год выращивали свинью, картошки заготовляли и для себя и для скотины, свой мед, на зиму заготовляли и ягоды – бруснику, клюкву, чернику, морошку. Все это было на столе с избытком. А по выходным мама пекла пироги. Она была мастерица на это.
В огороде папа построил свою баню, раньше мало кто их имел. Этой баней пользовались все соседи и друзья родителей. А папа заготовлял дрова. Колол он их, как играл! Только поленья вокруг него разлетались! А потом нас, ребятню просил складывать поленницы. Кто приходил в баню мог не заботиться о дровах, приносили только воду из колодца.
Когда бабушка Саня приехала к нам в гости и, увидев, как мы живем, сказала маме:
-«Спасибо тебе за сына. Хорошо за ним смотришь. И спасибо за внучат».
Расскажу еще такую историю, понимание которой пришло ко мне после окончания школы, т.к. раньше мне ее родители не рассказывали.
В молодости папа был видным и, по тем временам, можно сказать, красивым! Стройный, высокий, с богатой шевелюрой волос, всегда с улыбочкой, с шуточкой - душа компании! Засматривались на него девушки! На танцах даже приглашали сами. Одну из них звали Нина.
Когда я в школе начала учить английский язык, мне он даже нравился. В самом начале его нам преподавал Лалетин В.И. Но когда я перешла в другую школу, учить английскому нас стала Нина Ивановна Шавейникова. И хоть заучись, никогда мне больше 3 она не ставила, редко когда 4. А уж о 5 и мечтать нечего было! На выпускных экзаменах мне пришлось сдавать экзамен по английскому представителю комиссии из Районного отдела. Когда эта женщина решила поставить мне «Отлично» и спросила – согласна ли Нина Ивановна с этим? Та просто хмыкнула и ничего не ответила. Я не понимала – в чем дело!? И только дома мне объяснили – ведь по молодости - та самая Нина - Нина Ивановна вздыхала по моему отцу и видимо строила на этот счет какие-то планы, но… Папа привез маму! А я, все говорят, очень похожа на маму. Вот видимо Нина Ивановна, видя меня на каждом уроке, не могла простить обиды, отыгрывалась на мне! Надо же, как устроена жизнь!
Школа! Сколько с ней связано! Школа была центром моей жизни. В школу я пошла в 1961 году с громадным букетом цветов! Мама любила цветы, и у нас в огороде был настоящий цветник. Увидев мой букет, ко мне подошли и сказали, чтобы я его подарила директору школы. На торжественной линейке меня и отправили к нему, а после - я стояла, опустив голову и чуть не ревела: все с цветами, а у меня ничего нет! И когда старшеклассники пошли дарить нам подарки, ко мне подошли сразу трое!
Занятия в школе показали, что это совсем не такая легкая и красивая жизнь, к которой мы стремились в детсаде. Я даже заявила маме:
- «В школу пойду, а писать не буду».
Мама дома со мной усердно и терпеливо занималась чистописанием. Было даже так, что она легонько напишет мне карандашом, а я потом обводила чернилами. У мамы был красивый почерк, в отличие от папы, и благодаря ее усердиям и я пишу хорошо.
Математикой со мной занимался папа. На всю жизнь запомнила – надо было решить задачу про яблоки и груши - сколько всего килограммов фруктов привезли в магазин. Я никак не могла сообразить, так папа сбегал в магазин и купил коробки спичек с двумя разными наклейками - это яблоки, это груши. Но и это не помогло. Я сидела, смотрела на эти коробки и никак не могла решить. Папа разозлился, видимо его терпение лопнуло, и дал мне подзатыльник со словами:
- «Бестолочь!» - И ушел разозлённый и расстроенный.
А мне после этого пришло озарение! С тех пор математика у меня была любимым предметом. Давалась мне легко и в школе, и в институте.
Вот так родители помогали мне постигать азы знаний.
Рекс и его последователи.
Про Рекса и его последователей надо рассказать отдельно.
Жизнь в поселке протекала по своим правилам. Одно из которых было такое - во времена побегов заключённых из лагеря, а такие нет-нет да и случались, предписывалось после 8 часов вечера в зимнее время и после 10 – в летнее, не выпускать детей на улицу и быть особо внимательными. В воинской части был специальный собачий питомник, где растили, тренировали и натаскивали охранных собак, которые сопровождали отряды заключенных на работу и обратно в зону, а во времена побегов искали сбежавших. В связи с этим, многие жители имели своих собак, которые подавали сигналы о посторонних на их территории. Такую собаку завел и папа – это была кавказская овчарка Рекс.
Рекс был умным псом. Просто так не лаял, но стоило кому-то зайти на территорию возле дома, он молча бросался на вторгшегося и тащил к крыльцу дома, где подавал сигнал хозяевам. Собака всегда выбирает себе хозяина сама. Так Рекс выбрал папу. Маму лишний раз не подпускал к себе, предупредительно начинал рычать. Позволял приблизиться только, когда она несла ему еду. В сильные морозы, а бывало и под -50С, Рекса запускали в дом, где он ложился у порога.
Когда родилась я (24 августа) и в первую зиму еще не умела ходить, а только ползала, Рекс часто был дома. Родители рассказывали: Я подползала к нему, теребила его, он терпеливо все сносил. А когда я «делала лужу», зализывал и меня, и лужу. «Делился» Рекс со мной и своим питанием. Нередко меня ловили на том, что я что-то ела из его миски. Бывало, я засыпала на нем. Когда мама пыталась меня забрать, он рычал. Папа говорил: - «Оставь, она не замерзнет!» Так я росла первый год в обнимку с собакой!
Однажды, когда папа вернулся с работы, он не нашел Рекса. Соседи рассказали, что его увели солдаты. Папа пошел на питомник и там нашел нашего Рекса. Оказывается, его заприметили, и забрали на производство потомства. Рекса вернули. Но спустя какое-то время, он опять пропал. Папа снова пошел на питомник, а там сказали – его нет. Но папа был настойчив и предложил – Давайте я пройду мимо клеток и если он там, он узнает меня. Конечно, Рекс узнал своего хозяина!!! Стыдно было, наверное, военным, но куда деваться – вернули Рекса! Ай да Рекс! Ай да умница! Понимали это и военные с питомника. Они просили папу отдать им его, взамен – любого щенка, предлагали деньги. Но разве друзей продают?! Рекс вернулся домой!
Прошел, чуть ли не год, и служащие питомника попытались в 3 раз увести Рекса. Дело происходило в зимнее время в ночь. То ли служивые оказались нерасторопными, то ли Рекс вывернулся и кинулся на одного из них и схватил его за горло. Короче, пристрелили нашего Рекса и оставили тут же на дороге. Утром папа нашел его уже вмерзшим в снег, отлил его горячей водой и похоронил.
Вскоре мы переехали на улицу Лесозаводскую, в дом на два хозяина. Долго папа не заводил собаку, все вспоминал Рекса. Я уже училась в школе, в 5 или 6 классе, когда мне на день рождения папа подарил щенка. Но это уже была собачка маленькой породы, и назвали мы ее Тузик.
Тузик оказался тоже на редкость умным псом. Он был красивым, мордочка как у лисы, остренькая и хитрая, хвост пушистый и распадался веером. Дети все хотели его погладить, а он стаскивал их рукавички и тащил на крыльцо. Вечером мама, придя с работы, надевала их на штакетник забора, чтобы все свои рукавички разбирали. Тузик лежал на крыльце и молча взирал на всех проходящих мимо. Но стоило взяться за калитку или войти в ограду, его шерсть вставала дыбом, и он разливался громким лаем. Если ему говорили: - «Фу! Нельзя! Свои!» Он успокаивался, но постоянно ходил за пришедшим по пятам. Когда мы ходили в кино, он бежал следом и пробирался в кинозал, если рядом было свободное место, он запрыгивал и смотрел на экран весь фильм, если нет - запрыгивал ко мне на колени. Удивительно! Неужели он что-то понимал?!
Тузик всегда провожал меня в школу. И сколько бы я не прогоняла его домой, он сторонкой, но всегда бежал до школы, а только потом возвращался на свой пост на крыльце дома. Наш сосед и мой школьный друг Сашка Фатеев иногда даже запускал его в школу специально, чтобы меня позлить. Тузик безошибочно находил кабинет, и Сашка запускал его в класс. Тузик молча ложился у меня в ногах под партой и не мешал уроку. На переменах я его, конечно, прогоняла домой.
Мимо нашего дома каждый день водили отряды заключенных. Утром – на строительство, вечером – в зону. Отряды эти сопровождали конвоиры с овчарками. А поскольку чуть ли не в каждом дворе были собаки, лай стоял на всю улицу! Заключенные подманивали и подзывали поселковых собак, если получалось, забирали их с собой. Говорили, что они их съедали, т.к. звали они всех собак – «Гуляш. Гуляш…» Конвоиры изо всех сил сдерживали своих овчарок, но те иногда срывались на длинный поводок и хватали ту или иную собаку. Так случилось и с нашим Тузиком. Укусила его овчарка за зад. Приполз он на крыльцо истекая кровью. Как я ревела! Не зная, как помочь! А он лизал мне руки и из его глаз тоже, кажется, текли слезы. Папа забрал Тузика и унес в питомник, собачий доктор не смог помочь. Тузика усыпили, облегчив ему страдания…
Потом были еще собаки - снова Тузик, Малыш и другие. Но они не были такими умными и ничем не запомнились, но любовь к собакам осталась у меня навсегда.
А жизнь продолжается…
В 1970 году я окончила школу и наша семья переехала в Киров. Мама пошла работать в первый в Кирове гастроном самообслуживания. Была заместителем заведующего. С этой работы и ушла на пенсию. Папа работал на своей любимой железной дороге, начальником Киров-Котласского производственного участка до июня 1980 года. Его любили простые работяги, уважало начальство. На работе рабочие прозвали его «Отец». О том, что его любили, говорит такой факт - Мы жили на улице Милицейская в доме на 5 этаже. У папы было уже плохое здоровье - он часто лежал в больнице и рабочие, чтобы ему было легче подниматься на 5 этаж, сделали скамейки со спинкой и установили их у нас подъезде на каждом этаже.
У нас была всего однокомнатная квартира, а жили мы там все взрослые, 4 человека. Мало того, когда кто-то из знакомых родителей из Лесного ехал через Киров, часто останавливался у нас. В этом случае родители спали на кухне на полу. Поэтому, когда я, окончив институт, вышла замуж, сразу уехала из родительского дома. И только через год после этого, в 1978 году, папе дали 2-х комнатную квартиру на улице Горького. И первое, что купили родители – 2 кресла-кровати для гостей и себе большую кровать. Сколько я помню, наш дом всегда был открыт гостям. Всегда у нас всех накормят и уложат отдохнуть, мама с папой были очень гостеприимными. Только прожил в этой квартире папа всего 5 лет. После того как случилась беда в 1982 году с моим братом Володей - он утонул в 25 лет, папа прожил всего год. В конце октября 1983 года, перед отъездом в Горький, в кардиологический центр, куда он с большой надеждой согласился поехать, он позвонил мне и как наказ прозвучали его слова: - «Таня, не бросай мать!..» А 6 ноября 1983 г. папы не стало…..
Мама осталась одна. Без папы она прожила еще 29 лет. Дождалась рождения правнучки. 19 мая 2012 года не стало мамы.
Мои родители прожили, не смотря на все трудности, беды, болезни и потери - счастливую жизнь. Они любили жизнь, любили нас – своих детей, любили родных и близких, любили людей! Светлая им память!
Я люблю своих родителей, своих бабушек и дедов! Люблю и горжусь ими! Не знаю – смогла бы я пройти через, то, что пришлось им пережить?
В знак благодарности своим предкам я написала про них. Память о них навсегда останется со мной, и я хочу, чтобы эта память осталась и после меня, чтобы моя дочь, моя внучка и все последующие родившиеся знали эти корни, знали, откуда мы родом.
0
